Избранное

Говоря о Белькампо, не стоит полностью отождествлять писателя по имени Белькампо, действующего во многих из написанных им произведений, с человеком по имени Херман Питер Шёнфельд Вихерс, который появился на свет 21 июля 1902 года в семье скромного нотариуса. Во всяком случае, писатель приложил немало усилий, чтобы возвести прочный барьер между творческой историей Белькампо и жизненной историей Хермана Шёнфельда. Что может быть заманчивее и проще, чем однозначное соотнесение этапов биографии писателя и сюжетно-тематической канвы его творчества? Вот как об этом с присущей ему иронией пишет сам Белькампо: «Я рассказываю вам массу подробностей из своей личной жизни. Предпочтительно интимных. Это имеет красивое название: осветить фон литературной деятельности. Такой подход представляется мне сомнительным, поскольку читатели не стремятся в свою очередь посвятить меня в их личную жизнь». Исходным и одновременно конечным пунктом суждений о творчестве литератора должно быть само творчество, считает Белькампо, который долгое время затруднял изыскания критиков, препятствуя проникновению в прессу любой информации о себе. До середины 40-х годов читателям и критикам не было известно даже имя человека, скрывающегося под псевдонимом Белькампо. Фотографий Белькампо, уже тогда известного писателя, на страницах журналов тех лет не найдешь. Когда же он наконец согласился предоставить для печати свой портрет, им оказалось… фото его затылка. Ограждая при помощи подобных мистификаций свою частную жизнь от издержек популярности, Белькампо оставался противником однозначных толкований: трудно сказать, чего больше в отданной журналистам фотографии затылка — скромности или гордыни.

Изобретенная Белькампо форма антипаблисити сказалась на литературе о писателе. По сей день ничего почти не известно о целых периодах его жизни. И написано о нем неожиданно мало, хотя в литературной панораме Нидерландов Белькампо заметная фигура, лауреат ряда премий, книги его выдержали множество изданий.

Критикам нелегко раз и навсегда прикрепить удобный ярлычок ко всему, что выходит из-под пера Белькампо. К примеру, завоевав репутацию признанного новеллиста, мастера неожиданных сюжетных ходов, маститый писатель выпускает объемистый труд под названием «Философия белькампизма» (1972), содержащий обзор философских учений всех времен и народов, но, как явствует из названия, посвященный в первую очередь философским изысканиям самого автора.

Белькампо с его пристрастием к необычному, таинственному часто называют романтиком. Кажется, едва начав писать, он принялся творить свой собственный художнический мир, существующий в том измерении, где обыденное, до предела сгустившись, переходит в фантастическое. В самом деле, может ли не быть романтиком человек, который вот так ответил на анкетные вопросы: «Ваш идеал земного счастья? — Всесокрушающая любовь. Ваше любимое занятие? — Странствовать. Где бы вы хотели жить? — На земле солнца, вина и воды. Какое качество вы цените в мужчине? — Фантазию». Правда, Белькампо не преминул добавить в эту радужную картину чуточку иронии: «Добродетель, которую вы цените в людях? — Скептицизм».

Что ж, если романтическое мироощущение и сохранилось еще в наш деловой, прозаический век, то романтизм этот особого рода, не тот знакомый нам по книгам юности, прекраснодушный, окрашенный в контрастные черно-белые тона, но выдержавший испытание войной, искусом филистерского благополучия, девальвацией нравственных ценностей в мире капитала, угрозой всеобщего ядерного уничтожения.

В то же время романтическая линия в творчестве Белькампо продолжает классическую традицию немецкого романтизма, в частности традицию Э. Т. А. Гофмана. Взять хотя бы псевдоним писателя, заимствованный у одного из персонажей романа Гофмана «Эликсиры сатаны», разбитного брадобрея и по совместительству философа Пьетро Белькампо (он же в просторечии Петер Шёнфельд[129]). Гофмановский Белькампо философствует о том, что, по существу, человек есть создание парикмахерского и портняжного искусства. Сам Белькампо берется причесать каждого, как тому угодно: под Каракаллу, под Карла Великого, под Вергилия. У его друга, портного, по словам Белькампо, на вешалке висят характеры на любой вкус, можно одеться ученым, купцом, особой средних лет, но молодящейся. Платье человека — его вторая натура, его социальная роль. Брадобрей Белькампо симпатичен нидерландскому писателю не просто отрицанием заведенного порядка вещей, но прежде всего пониманием роли мастера, художника в изменении человеческой природы.

Множество конкретных образов, тем, сюжетных линий, характерных для немецкого романтизма, находят преломление в творчестве современного нидерландского прозаика.