Избранное

Со многими колхозниками уже успел познакомиться Сароян, прежде чем удивил уполномоченного райкома своим ответом.

Здесь нужно оговориться. Собственно, Сароян разговаривал с двумя-тремя колхозниками, по ему казалось, что в Мецшене он живет давно и многих его жителей знает хорошо.

Атанес не в счет. Попробуй поживи хоть день в Мецшене, чтобы ты не знал Атанеса, не насладился его голосом, которым будто пропитан воздух Мецшена. Это о нем еще говорил Манучарян, предупреждал быть с ним покруче.

Но кто это? Длинный-предлинный, как аист, и худой, как сорока? Глаза у него тоже птичьи: маленькие, круглые, с лукавым прищуром, сквозь узкие щели разреза едва пробивается острый насмешливый взгляд. Кто он?

Сароян шел по полю и встретил его. Незнакомец держал на плече лопату на длинном черенке, должно быть подобранном по росту владельца.

Пошли вместе.

— Загорать приехали? — было приветственным словом спутника.

— Как придется, — неопределенно ответил Сароян.

— А сейчас куда? Знакомиться с обстановкой? — допытывался незнакомец.

— Предположим, так, что дальше?

Сарояна забавлял развязный тон его случайного спутника.

— Хорошо, что почву под ногами чувствуете. Не больно будет падать, — закончил незнакомец.

— А я и не собирался падать. Не хорошее это занятие — падать, — в тон ему ответил Сароян. — Впрочем, сам я иногда не прочь полюбоваться, какие они скорые на руки, бойкие на язык, — добавил он, изучающе рассматривая лицо собеседника.

Сароян, хоть и был не маленького роста, но рядом с непомерно высоким спутником казался подростком. Тот на целую голову был выше Сарояна.

Обменявшись взаимными любезностями, они свернули с дороги, спустились к роднику, ополоснули лица ключевой водой и присели на обнаженное корневище туты, как старые друзья. Только сейчас заметил Сароян, какой у незнакомца здоровый кадык.

— А я тебя уже знаю, — сказал он, заглянув в маленькие глаза собеседника. — Ты — Самвел.

Незнакомец удивился:

— Тебе кто-нибудь сказал?

— Нет, сам определил.

— Каким образом?

— Когда видишь перед собой перец, не нужно спрашивать, что это.

Самвел весело рассмеялся. Кадык от смеха задвигался по тощей шее энергичнее.

— Ну, если следовать твоим определениям, то я болгарский перец, сладкий. Настоящий перец — мой напарник, аробщик Согомон. Вот о его язык действительно обжечься можно.

Самвел встал, отряхнулся.

— Куда сейчас путь держать будете? — спросил Сароян, тоже поднимаясь.

Он уже не обращал внимания на ядовитые словечки Самвела.

— Хочешь посмотреть, что я еще умею делать, кроме как молоть языком? — осведомился Самвел. Он теперь смотрел на председателя сверху вниз, как в колодец.

— Не мешало бы, — сказал Сароян.

— Не советую, — мотнул головой Самвел, — наше дело не прибыльное, орудуй лопатой. Ты лучше загляни на птичник. Более интересный объект: курочки-мурочки, яички-мяички.

Длинными, как весла, ногами Самвел зашагал в сторону сада. Повернув голову, он бросил Сарояну:

— Сходил бы на птичник, право. Галуст не обидит тебя. Хлебосольный человек.

Через минуту высокая, как жердь, фигура Самвела скрылась в зелени тутовников.

III

Получилось так, что вторым человеком, с которым в этот день Сароян перекинулся словом, был Согомон.

Возвращаясь домой, председатель нагнал арбу в воловьей упряжке. Едва аробщик открыл рот, как Сароян сразу же определил: Согомон.

Аробщик, в свою очередь, тоже узнал Сарояна. Когда прислали из района нового председателя, Согомона в селе не было. Он только вернулся из зимовок.

— Садись, председатель, подвезу, — сказал Согомон. — Наше дело такое — катать председателей.

— В случае надобности постараемся не беспокоить тебя, в колхозе есть машина, — ответил Сароян.

— Аферим! — воскликнул Согомон, настегивая круторогих волов. — Теперь уж от председателей отбою не будет. Механизирован транспорт.

Согомон сидел на передке арбы, повернувшись вполоборота к собеседнику. В противоположность Самвелу он был небольшого роста, коротконогий, полный, даже толстый. Лицо было круглое, с пухлым ртом, готовым раскрыться в ехидной улыбке.

— Скажи, Согомон, в Мецшене много таких кусачей, как ты и твой напарник Самвел? — спросил Сароян.

— Мы только цветочки, председатель, а ягодки будут впереди, — невозмутимо ответил аробщик. Он снова стегнул волов.

Железные ободья колес грохотали по камням.

— Комбед Ишхан да птичник Галуст, пожалуй, кусаться не будут. Со всеми председателями они ладит. А вот от бондаря Назара или от тугоухого Саркиса потачки не жди, они похуже нас, — сквозь грохот донесся голос аробщика.

Арба уже подъехала к селу, но Согомон успел рассказать председателю еще одну мецшенскую историю. Возле дома он остановил волов.

— Зайдем, председатель, гостем будешь.

Арба въехала в тесный двор, наполовину затененный большим ореховым деревом.

По каменной лестнице, мелькая разноцветными платьицами, сбежали вниз с полдюжины девочек. Тесным кольцом они окружили арбу.

— Все твои? — спросил Сароян, помогая Согомону распрягать волов.

— Мои, — с гордостью ответил Согомон. — Мальчика не хватает. Он у меня с норовом. С девочками не водится.