Избранное

М о ш к и н. Вы ли это, Кузьма Прохорович? Знаете, если внимательно приглядеться к солнцу, так и на нем можно найти пятна. А мы ж не солнце. Мы — люди, человеки. И если Степан Васильевич присмотрится, например, к вам, так он сразу заметит, что домик у вас хороший, а складов не хватает.

Г о р о ш к о. А у меня что?

М о ш к и н. Тоже ничего себе — саботаж…

П е ч к у р о в. А, была не была! Квитанции готовы. На пятьдесят тонн. Как договорились. (Горошке.) Давай расписку со штампом и печатью по всей форме.

Г о р о ш к о. Коли так, то пойдем в правление.

П е ч к у р о в. Можно было бы и по чарке выпить, да некогда. Чего доброго, Калиберов и ко мне на завод заедет. (Достает из портфеля уже знакомую нам грелку и передает ее Горошке.) На, держи! А мне пусть там приготовят килограммов пятьдесят огурчиков. Без всякого бюрократизма.

М о ш к и н. Ну, пошли, пошли.

Появляется  Л е н я.

Г о р о ш к о (передавая ему грелку). На, положишь, за буфетом.

Л е н я (встряхнув грелку). Булькает, а холодная. Кому ж мы ее ставить будем? (Поворачивает вниз пробкой.)

Г о р о ш к о. Тише ты!

П е ч к у р о в (смеясь). Папа сам найдет, кому ее ставить.

М о ш к и н. Довольно вам — время не ждет.

Л е н я  уходит в дом. Мошкин направляется к выходу. Навстречу ему выбегает  Г а н н а.

Г а н н а (Мошкину). На вот, гляди, что я при оккупации делала. Вот медали, вот и орден. А ты где был во время оккупации?!

Г о р о ш к о. Да успокойся ж ты, сорока! Ох, и язык у бабы!

Г а н н а. А ты, Горошко, молчи! Молчи, не дыши! За семенной я никому спуску не дам! Правительство постановление писало не потому, что ему бумаги девать некуда. Закон есть закон! По голове тебя не погладим!

М о ш к и н. Ну и ну!

П е ч к у р о в. Н-да… хорош перец!

Г о р о ш к о (кричит). Черт вас возьми всех! Что вы меня все пугаете?! Никого я не боюсь! Что тебе от меня надо? Что, я спрашиваю?

На крик Горошки из дома выходят  Н а т а ш а  и  Л е н я.

Г а н н а (спокойно). Чтоб не трогал семенной участок.

Г о р о ш к о. Никто его не трогает! Отцепись от меня! (Надев фуражку, идет к выходу.)

За ним — П е ч к у р о в  и  М о ш к и н.

Г а н н а. Смотри, как переменился человек. (Идет вслед за ними.)

Л е н я. Ну и тенденция… Ну и лопотуха!

Н а т а ш а. Можно ли так говорить про старших?

Л е н я. А тебе что?

Н а т а ш а. Как это «что»?

Л е н я. Мы не в школе, а дома. И ты мне здесь не учительница, а сестра.

Н а т а ш а. Значит, только в школе надо быть культурным, а дома и хулиганить можно?

Л е н я. Слыхали мы это. (Передразнивая.) «Дети, надо быть примерными не только в школе, но и дома и на улице…» Надоело…

Н а т а ш а (схватив его за ухо). Ах ты негодник!

Л е н я. А ну, пусти! Учителям запрещено за уши таскать.

Н а т а ш а (не отпуская). А я не в школе, я дома, и не учительница, а сестра.

Л е н я. Пусти, говорю! А то все твои флакончики да гребеночки за окном будут!

Н а т а ш а. Сам же и достанешь.

Л е н я. И в вазонах все корни подрежу! Пусти! Вон прокурор идет.

Н а т а ш а. Где? (Отпустила Леню и помчалась в дом.)

Л е н я. Ага, испугалась!

Входит  К у р б а т о в.

К у р б а т о в. Здравствуй, чтец-декламатор!

Л е н я. Здравствуйте, товарищ прокурор.

К у р б а т о в. Отец дома?

Л е н я. Нет. В правлении.

К у р б а т о в. А мать?

Л е н я. На ферме. Может, позвать?

К у р б а т о в. Нет, не надо. А Наталья Егоровна?

Л е н я. Дома. Позвать?

К у р б а т о в. Сделай одолжение.

Л е н я (уже было пошел, но вернулся и сел). Допрос будете делать?

К у р б а т о в (усмехнувшись). Именно. Допрос.

Л е н я. Строгий?

К у р б а т о в. Очень. Вот как ты сейчас у меня.

Л е н я. Правильно. С ней строго надо. Провинилась, значит?

К у р б а т о в. Увидим.

Л е н я. И протокол будет?

К у р б а т о в. Скорей всего акт… гражданского состояния.

Л е н я (не понял). Так… А потом заберете?

К у р б а т о в. Может, и заберем.

Л е н я. Правильно. Пусть за уши не таскает.

К у р б а т о в. А она таскает?

Л е н я. Еще как. А надолго заберете?

К у р б а т о в. Может, и навсегда.

Л е н я. Навсегда? (Подумав.) Нет, она не очень больно таскает. Вы ее подержите немного и отпустите. Она все-таки добрая. Даже… вот из пятого класса говорят, что она добрая учительница. Она только дома иногда таскает, а в школе ни-ни-ни…

К у р б а т о в. Ну, если так, тогда дело другое.

Л е н я (улыбнувшись). Та-ак. (Открыв двери дома.) Подсудимая Наталья Егоровна Горошко! К прокурору!

Входит  Н а т а ш а.

А мне нельзя присутствовать?

Н а т а ш а. Иди, Леня, погуляй.