Избранное

…Его привел под локоть некий чин
На середину небольшого зала,
Где заседали несколько мужчин
И дама под вуалью восседала.

Он бледен был, обрюзг, нетверд в ногах.
Одет нечисто, несколько всклокочен.
Глаза косили. Слюни на губах.
И женщина произнесла: «Не очень!»

— Кто ты? — его спросили. «Здешний принц».
— Как звать? — Молчанье. «Не знаток меморий»,
Блеснула женщина из-под ресниц.
— Ты знаешь, что тебя зовут Григорий!

— Я здешний принц! — и дрогнула губа.—
И вы меня ни в чем не убедите! —
Он чувствовал: решается судьба.
Но женщина сказала: «Уведите!»

Ивана увели. «Такая чушь
Кому-нибудь из вас могла присниться,
Что подобает мне подобный муж?»
Все помолчали. И императрица.

«Но, впрочем, это не моя вина,
Что долг ему Россией не оплачен.
Убавить пищи. И лишить вина.
Он слишком толст и слишком неопрятен».

Его везли от царства, от столиц,
От неожиданных фантасмагорий.
А он орал: «Я сей державы принц!»
Тут навалились: «Замолчи, Григорий!

…Тогда в России были трех корон
Носители (при воцаренье новом):
Екатерина, Третий Петр и он,
Пожалуй, всех законней коронован.

Железными запястьями звеня,
Он все орал, пока его держали:
— Я бедный принц! Забыл, как звать меня
Но я превыше принцев в сей державе!..

А Катерина, бывшая Софи,
Разделываясь с призраком былого,
Перед трюмо сгримасничала: «Фи!»
И приказала пригласить Орлова.

— К чему нам этот? — говорил Орлов.—
Россия сумасбродами богата.
Не зря на государственных орлов
В ней зарятся голодные орлята.

Один из этих треплет в кабаках —
Мирович, в нем сидит Мазепин корень,—
Что, дескать, был бы взвод в его руках…—
Подумала: «И ты был так проворен».

— Но это мысль! Не трогать дурака.
Притворно верить всем его посулам.
И дать ему команду от полка.
И в Шлиссельбург назначить с караулом.

А если сей болван пойдет на вал,
То это совершенно безопасно.
Чуть суматоха — подавать сигнал
И действовать инструкции согласно…—

Он был убит… Но там, на рубеже,
Где сказочные море-окияны,
Неубиенные Петры, Иваны
Грозят короне, пусть они и «лже».

Убиение углицкое