Избранное

Будапештский частный сыщик был краснощеким, толстым и лысым человеком, с белокурыми усами. Остановился он в гостинице «Лев». Большую часть времени проводил в ресторане гостиницы за пивом. Своей прозаической внешностью и поведением детектив сильно разочаровал нас, даже вызвал некоторое возмущение, хотя и доставил небольшое развлечение молодежи, обладавшей скромными запросами. Когда детектив выходил на улицу, вокруг него сразу же собиралось двадцать — тридцать детей, следовавших за ним по пятам, куда бы он ни шел, указывавших на него пальцами и, ликуя, кричавших:

— Вот тайный полицейский идет! Вот будапештский сыщик!

Развлечение заключалось в том, что будапештский Шерлок Холмс грозил иногда кулаком своим преследователям.

Только в одном случае детектив показал себя достойным тех ожиданий, которые на него возлагались. Однажды утром он пошел в магазин детских игрушек Якаба Гельба и купил там зеленый сачок для ловли бабочек. Обратно из магазина Гельба до «Льва» он шел с этой игрушкой в руках.

— Вот он идет! Вот он идет! — кричали дети, но несколько тише, как будто зеленый сачок послужил для их глоток сурдинкой.

Когда детектив исчез в гостинице, дети еще долго гадали: какую роль этот сачок будет играть в выяснении невиновности Марковича. Гаданию положил конец восьмилетний сын владельца «Льва» Лайош, вышедший на улицу с сачком в руке. Выяснилось, что сачок был куплен сыщиком для того, чтобы после обеда, когда детектив спит, Лайош не орал в коридоре гостиницы, а ловил в саду бабочек.

— Бабочек — в октябре! Вот тебе и сыщик!

Лайоша дети отколотили, а сачок сломали.

Частный сыщик, любитель пива, сильно скомпрометировал в Берегсасе свое, окруженное ореолом, занятие. Но когда никто ничего интересного от него больше не ждал, он произвел сенсацию, установив, что конюшня Марковича стала жертвой пожара вследствие преступления Кальмана Асталоша.

Адвокат Элек Чато в своем меморандуме, поданном в прокуратуру, следующим образом сформулировал обличающие Асталоша факты:

«а) Всем известно, что Асталош является личным врагом фабриканта Марковича. Он его враг потому, что люди говорят, будто четыре года тому назад господин начальник уезда Вашархейи арестовал Кальмана Асталоша в Сойве вследствие заключенного им с фабрикантом Марковичем пари».

Чато перечислил фамилии десяти свидетелей, которые знают о существовании такого слуха.

«б) Накануне пожара, после обеда, Асталош был во дворе конюшни Марковича и в течение более получаса разговаривал с его возчиками и конюхами. При этом Асталош, о котором всем известно, что он живет в плохих материальных условиях, подарил некоему конюху Гугу горсть табаку для трубки».

Газета «Берег» опять подняла свой голос.

Она напечатала статью об Асталоше под заголовком «Настоящий виновник».

На следующий день после появления этой статьи полиция арестовала Асталоша.

Частный сыщик просидел над своим пивом в гостинице еще два дня и только тогда уехал обратно в Будапешт, когда полиция наложила свою руку и на Гугу.

Суд

Судьбу Марковича, Кальмана Асталоша и Гугу решил суд присяжных.

Оба адвоката Марковича работали блестяще: сторонник правительства Чато — тем, что скромно оставался на заднем плане, а независимец Кёрёши — тем, что говорил много и заставил обратить на себя внимание. Сотруднику «Берегской газеты» он сказал, что берегсасская улица Андраши была бы вполне на месте даже в Будапеште. В ресторане гостиницы «Лев» он во всеуслышание дал честное слово, что никогда и нигде не пил такого хорошего вина, как в Берегсасе. За два дня до начала суда Кёрёши в сопровождении сотрудника «Берегской газеты» поехал в Мункач и возложил венок на могилы бойцов времен Ракоци.

Защитник Асталоша, молодой будапештский адвокат Кенез, социалист, принес Марковичу, может быть, еще больше пользы, чем Кёрёши. Он прошел по всему Цыганскому Ряду, входил во многие квартиры, с некоторых из них сделал даже фотографические снимки. Посетил Яноша Фоти и почти два часа разговаривал в его квартире с несколькими рабочими с кирпичного завода. Чато уговорил одного из сотрудников «Берега» спросить Кенеза, что он видел в Берегсасе.

— Я видел ужасающие, возмутительные, отвратительные вещи, — ответил Кенез. — Рабочие кирпичного завода и бочары живут на положении рабов. Цыганский Ряд — это настоящий рассадник туберкулеза.

Когда это заявление было напечатано в «Береге», Чато стал потирать руки от удовольствия.

— Поздравляю вас, сударыня, — сказал он жене Марковича. — Относительно результата сомнения быть не может!