Избранное

Опять трещит приемник в руках Мурата. И тут как назло раздается настойчивый звонок в дверь. Халиль пошел открывать. Оказывается, явился управляющий Хасан-бей. Я смотрю на этого человека и диву даюсь, каким людям доверяют у нас обучение студентов. По нему никогда не скажешь, что он жил в Швеции, получил высшее образование. Единственное, чем он обогатился за границей, — это автомобиль «вольво». А по сути своей как был невежей, так и остался. Ведет себя, словно деревенский староста. До чего он трепещет перед Сабахаттином-беем! Тут мои мысли принимают новый оборот: предположим, я сам становлюсь владельцем квартиры в нашем доме, и меня назначают управляющим, сумел бы я противостоять давлению Сабахаттина-бея? Как я повел бы себя в аналогичной ситуации? Ох, не знаю…

Черт-те что творится! В квартире, которую мы снимаем на деньги наших отцов, мы вынуждены играть в молчанку, изображать из себя безъязыких и безмозглых трусов. Более того, в любое время суток к тебе в жилище может ворваться ретивый управляющий! И когда только этот человек спит? Или Сабахаттин-бей не дает ему спать?

— Пожалуйста, ходжа, мы к вашим услугам. По какому поводу вы пришли? Неужели мы опять потревожили чей-то покой, шумели, безобразничали? Чем еще недоволен Сабахаттин-бей? Говорите, выкладывайте! Правда, мои товарищи заняты сейчас подготовкой к занятиям. Но вы не смущайтесь, у вас законные права вмешиваться в нашу жизнь.

— Ах, что вы, что вы, эфендим! (С души воротит от его слащавого угодничества!) Вы меня простите, я искренне огорчен, что потревожил вас. Дело в том, что от квартального старосты поступило распоряжение… Он передал его через привратников… Требуется полный перечень всех жильцов, включая привратников и управляющих домами. Это делается исключительно в целях охраны граждан и их собственности, эфендим!

— Что вы говорите! Может быть, может быть… В целях охраны, говорите? Чрезвычайно интересно!

Будь я волен в своих поступках, то, невзирая на его положение преподавателя университета, влепил бы ему сейчас пощечину за это его «эфендим».

— Чего же вам от нас угодно?

— Если не возражаете, я запишу все ваши данные, эфендим.

Самое интересное, что, пока Халиль беседовал с Хасаном-беем, Мурат не прекращал на кухне работу с приемником. Какая-то станция передавала песню. Громкие звуки наполнили квартиру.

— Давайте послушаем эту песню, — сказал он, войдя в гостиную. — Она ведь официально запрещена.

— Какая станция передает?

— Не знаю.

Халиль все еще держал управляющего на пороге, не приглашая в комнату.

— Вы не позволите мне, эфендим, пройти в квартиру?

— Если вам этого хочется — пожалуйста.

Хасан-бей присел за стол, вытащил какие-то бланки. Оказывается, от нас требовалось ответить на все вопросы анкеты. Каждый из нас заполнил анкету, и Хасан-бей тщательно сложил их и скрепил скрепкой.

— Похоже на перепись населения, — сказал Экрем. — Только у нашего уважаемого управляющего это организовано на более высокой научной основе.

— Да, я очень люблю всяческие анкеты. Но посудите сами, эфендим, разве мои бланки не отличаются от бланков Сабахаттина-бея?

Ну и пройдоха!

— Позвольте задать вам вопрос, ходжа, — сказал Наджи.

— Пожалуйста, слушаю вас.

— Как вам известно, мы больше никого не зовем к себе в гости. Так вот, хотелось бы узнать, имеем ли мы право сами ходить в гости? Изредка по вечерам, а?

Очки Хасана-бея сползли на кончик носа, и он пристально глянул на Наджи поверх очков.

— Мое личное мнение не имеет никакого значения. Могу, если угодно, проконсультироваться у Сабахаттина-бея.

— Благодарю вас, именно это я и хотел узнать.

— Простите, не понял, что именно вы хотели узнать?

— Имеете ли вы собственное мнение.

Хасан-бей помотал головой, но ничего не ответил. Закончив писать, он поднялся.

— Ну, вот и все. Благодарю за содействие. Простите, что отнял у вас время. Всего хорошего.

«Всего хорошего» он произнес нараспев с интонацией Зеки Мюрена[83]. Покинув нашу квартиру, он позвонил в соседнюю дверь.

Песня по радио давно закончилась.

— Не будем больше отвлекаться, друзья! — крикнул Мурат. — Беритесь за учебники, продолжаем наше дело.

Мы вновь расселись по своим местам и стали читать вслух. Я бубнил параграф из учебника, а мысли были заняты совсем другим. Почему, думал я, один Мурат занимается поиском? Совсем не обязательно искать с помощью радиоволн, можно и руками, и глазами. Наверно, если мы начнем носиться по квартире, обшаривая каждый уголок, это будет мешать Мурату. Ладно, пусть нынче ночью возится со своим приемником. А завтра, как вернемся, приступим к самому тщательному обыску.

Было уже поздно. Нестерпимо хотелось спать, зевота одолевала меня. Вдруг звякнул звонок у входной двери. Ругательство готово было сорваться с моих губ. Халилю опять пришлось идти открывать дверь. Сам не знаю, почему я сегодня не в духе. Может быть, от усталости?

— Привет, мальчики! Надеюсь, вы еще не легли баиньки.

— О, Сема-абла! Проходите, пожалуйста. — Я кинулся ей навстречу.

Халиль вежливо отошел в сторонку.

— Ужасно болит голова. Нет ли у вас аспирина?

— Конечно, есть. Сейчас посмотрю.