Избранное

Функ заявил, что количество и виды награбленного просто смехотворны и указал на то, что СС действовала также в качестве таможенной полиции и следила за соблюдением правил валютного контроля, в число которых входил запрет на владение золотом, серебром и иностранной валютой. Было вполне естественно, что СС конфисковывала большое количество ценных вещей и что она, будучи правительственным учреждением, имела финансовые счета, на которых, помимо прочего, хранились драгоценности. Немецкие граждане также хранили драгоценности в сейфах Рейхсбанка, к которым СС, однако, не имела доступа, поскольку то были частные вклады.

По мере усиления бомбардировок союзников простые немецкие граждане стали сдавать в банк на хранение всё больше ценных вещей. В конце концов, после особо разрушительного налёта на здание Рейхсбанка, ценные вещи были перевезены в Тюрингию на одну шахту по добыче калия. Там эти ценности обнаружили американцы и сняли о них лживый фильм. Функ и его адвокат доказали лживость этого фильма, допросив одного свидетеля обвинения; этот допрос стал одним из самых захватывающих перекрёстных допросов на всём процессе (XIII 169 [189-190], 203-204 [227-228], 562-576 [619-636]; XXI 233-245 [262-275]).

Столь же быстро было опровергнуто и нелепое письменное показание Освальда Поля, документ PS-4045, в котором Функ обвинялся в обсуждении на одном званном обеде (в присутствии десятков людей, включая официантов) использования золотых зубов убитых евреев для финансирования военной промышленности (XVIII 220-263 [245-291]). Данное показание было составлено на немецком языке и подписано Робертом Кемпнером в качестве свидетеля. Впоследствии Поль был приговорён к смертной казни за убийство людей паром в 10 «паровых камерах» Треблинки и изготовление половиков из их волос (NMT IV 1119-1152; Четвёртый малый Нюрнбергский процесс).

Как и другие подсудимые, Функ решил, что «преступления против человечества» действительно совершались, но продолжал утверждать, что он о них ничего не знал. Это, разумеется, ещё не означает, что данные преступления действительно имели место.

Курт Герштейн

Курта Герштейна часто называют холокостным свидетелем, что, однако, неверно. Под свидетелем, как правило, понимается лицо, видевшее какое-либо событие и явившееся в суд для дачи показаний, основанных на его личном опыте. Герштейн же этого не делал. Герштейн был лицом, давшим письменные показания, не скреплённые присягой; иными словами, его имя присутствует в конце «показаний», напечатанных на машинке на французском языке, которые он, возможно, составил, а, возможно, и не составлял (документ PS-1553, отклонённый в Нюрнберге) (VI 333-334 [371-372], 362-363 [398-399]).

Широко распространено предание, согласно которому Герштейн, находясь во французской тюрьме Шерше-Миди, составил свои знаменитые показания и затем покончил жизнь самоубийством, после чего тело его загадочно исчезло без следа.

Более вероятным, однако, представляется то, что данные показания были составлены на французском языке неким следователем-«переводчиком» (возможно, немецким евреем) и что некоторые противоречия, встречающиеся в тексте (например, зима в августе месяце или машина, превращающаяся в следующем предложении в поезд), вызваны небрежным переводом протоколов допросов в форму письменных показаний. На менее важных, а также на японских процессах над «военными преступниками» подобные «письменные показания», не скреплённые присягой, были обычным делом – считалось, что они обладают «доказательной силой», но при этом являются менее «вескими», нежели показания, данные под присягой.

Не исключено также, что Герштейн умер от увечий, полученных им в ходе допросов, или же повесился на ленте от пишущей машинки.

«Показания» Герштейна обильно цитировались в ходе процесса Освальда Поля, на котором было «доказано», что в Треблинке имелось 10 «газовых камер» (PS-1553) и 10 «паровых камер» (PS-3311) – всё это в одном и том же лагере в одно и то же время.

Гюстав Гильберт

Один из самых знаменитых рассказов о поведении и психическом состоянии подсудимых на Нюрнбергском процессе можно найти в книге психолога Гюстава Марка Гильберта (сына еврейских эмигрантов из Австрии) «Нюрнбергский дневник» (в 2004 году она вышла на русском языке в издательстве «Русич»). Она состоит, в основном, из бесед, которые подсудимые и другие лица (такие, как комендант Освенцима Рудольф Хёсс) будто бы вели с Гильбертом или между собой (!) и которые Гильберт впоследствии будто бы воспроизвёл по памяти.

Сравнив писанину Гильберта со стенограммами заседаний суда в Нюрнберге, можно увидеть, что подсудимые говорили совершенно не в том стиле, какой приписывает им Гильберт. Кроме того, Гильберт во время предполагаемых бесед не делал никаких заметок, и никакие свидетели при этом не присутствовали.