Избранное

В одну из ночей ты рассказываешь Хуану Алонсо де Ла Бандере, как за спиной у него тебя донимают и не дают проходу. Главный альгвасил Педро де Миранда не дает мне покоя своими преследованиями и приставанием, мерзкий мулат входит ко мне, когда ему заблагорассудится и без предупреждения, все время намекает, что настанут лучшие времена и что он сделает меня Королевой лагеря, а то грозится, что возьмет силой, если я по доброй воле ему не отдамся. Главный казначей Педро де Эрнандес задарил меня фруктами и ожерельями, осыпает оскорблениями и клеветой дона Фернандо и вашу милость, чуть не плача умоляет меня спать с ним. Хуан Алонсо де Ла Бандера вышел из твоей хижины, весь пылая от ревности.

Вот почему справедливо сказать, что последние смерти, приключившиеся в лагере, должно отнести не на счет Лопе де Агирре, а на твой, сладкая моя Инес де Атьенса. Хуан Алонсо де Ла Бандера поспешил в шатер к генералу Гусману и раскрыл ему заговор, который плели мулат Педро де Миранда и санлукарец Педро де Эрнандес, эти предатели замышляют лишить жизни ваше превосходительство, я умоляю ваше превосходительство генерала Гусмана покарать их гарротой, начальник штаба Лопе де Агирре не имел возражений, и в то же утро на одной и той же сейбе были повешены два твоих воздыхателя, на груди у каждого висела дощечка, гласившая: «Надумали бунтовать»; Хуан Лопес Серратос и Хуан Лопес де Айяла (два мараньонца, очень дружные с Лопе де Агирре) заняли должности альгвасила и казначея, которые освободили покойники, Хуан Алонсо де Ла Бандера той же ночью пришел к тебе в хижину, едва держась на ногах от любви и лопаясь от похоти. Из двенадцати, что предавали смерти губернатора Педро де Урсуа, десять еще живы, несчастная моя Инес де Атьенса.

Для тебя, генерал-лейтенант Хуан Алонсо де Ла Бандера, раздувшегося от спеси и как павлин распускающего хвост, для тебя самое главное удовольствие — прилюдно показать, что ты любовник доньи Инес, а не спать с ней втихомолку; донья Инес разжигает твое тщеславие, словно кузнечными мехами раздувает твое честолюбие, донья Инес науськивает тебя на дона Фернандо де Гусмана, может, потому, что мечтает снова стать первой дамой, донья Инес подстрекает тебя и против меня, потому что меня ненавидит, иногда она окидывает меня таким взглядом, будто снимает мерку с моего коротенького трупа.

Тобой, Хуан Алонсо де Ла Бандера, поднявшим оружие на губернатора Педро де Урсуа, руководило не мятежное сердце, а желание завладеть влажным лоном доньи Инес, которым тешил себя губернатор, ты, Хуан Алонсо де Ла Бандера, не успев убить королевского губернатора, поспешил с уверениями, что поступил так из верности к королю, которого предал, ты, Хуан Алонсо де Ла Бандера, мой смертельный и главный враг, и, к несчастью твоему, я не забываю об этом ни днем, ни ночью.

Если я все время ношу при себе все оружие, хожу в кольчуге, с аркебузом и копьем наготове, если ночами я покидаю хижину, скрываюсь и бодрствую, точно лис в зарослях, если Мартин Перес де Саррондо и Антон Льамосо, словно чуткие журавли, стерегут каждое движение твое и твоих сообщников, то все это потому, что, как шила в мешке, не утаить тебе твоего намерения убить меня, а я не о такой смерти мечтаю. Мне рассказывали солдаты из твоего окружения и духи из иного мира, а они — самые ловкие мои шпионы, — как ты прибегал к дону Фернандо де Гусману, запугивал его моими якобы кознями и просил повесить меня на дереве, и те же самые духи рассказали мне, как он тебе ответил: «Раньше, чем убить Лопе де Агирре, который всегда был мне добрым другом, вам придется убить меня и выбросить мое сердце в реку», клянусь честью, на этот раз он поступил замечательно, как настоящий сеньор.

Одного я не могу вытерпеть, Хуан Алонсо де Ла Бандера, того, что ты хочешь присвоить мои полномочия начальника штаба, ибо твое положение генерал-лейтенанта ниже моего, начальника штаба; ты послал Санчо Писарро с двадцатью людьми за реку искать продовольствия, не спросив моего мнения и не получив моего согласия; ты отправил Алонсо де Монтойю с еще двадцатью людьми искать селения и убивать индейцев, а я об этом распоряжении даже не знал. Я таковой дерзости не потерплю, Хуан Алонсо де Ла Бандера, и, беру небеса в свидетели, ты мне за это заплатишь.

Генерал дон Фернандо де Гусман поставлен перед жестким выбором, он мнется и колеблется, смакуя пончики из юкки, не знает, какая из двух опасностей страшнее. Дон Фернандо догадывается, что ты, завистливый и необузданный толедец, ходишь-обдумываешь, как отнять у него власть и жизнь, как самому стать единовластным вождем. Дон Фернандо чувствует, что и я таю темные намерения, но какие именно, понять не может. Мой дурной нрав подсказывает мне, что в конце концов чаша весов склонится не в твою пользу, ибо страх передо мною у него в настоящий момент гораздо меньше, чем перед тобой.