Избранное

— Залезай в машину, пропустим по стаканчику, — самоуверенно предложил Андреас. Вилфред пригляделся внимательней к молодому человеку, с которым когда-то вместе учился в школе фрекен Воллквартс для мальчиков из хороших семей. Очки в круглой стальной оправе сменило пенсне американского образца с зажимом на переносице. Изучая карту вин в кафе в парке, Андреас то и дело снимал и надевал пенсне.

— Как насчет бокала шампанского?

— Спасибо, мне кружку пива, и небольшую: я в шесть часов обедаю у матери.

По бесцветному лицу Андреаса скользнула тень разочарования. По сути, он мало отличался от доверчивого мальчишки, которому не везло в школе, но которому его преданный отец помог окончить торговые курсы и поступить на склад. Как видно, Андреас охладел к работе на складе. Он заказал себе бокал вермута со льдом. Вилфред предложил ему закурить, но Андреас, как и в прежние времена, отказался от сигареты. Зато из кожаного портсигара словно по волшебству явилась толстая сигара.

— Твоя мать живет все там же, на Драмменсвей? — спросил он.

И тогда Вилфред вдруг понял — Андреас всячески старается подчеркнуть, что все былое давно прошло.

— Все там же! — ответил он со вздохом, словно сто лет минуло с тех пор, как он одолжил бородавчатому Андреасу свой велосипед и вообще помыкал и вертел им по своему усмотрению. — А вы, я слышал, съехали с Фрогнервей?

— Фрогнервей? — Казалось, Андреасу приходится рыться в памяти, вспоминая третичный период. — Ах да, Фрогнервей. Мы со стариком перебрались в квартиру на Юсефинегате. Там просторнее.

Андреас непринужденно продолжал свой рассказ. Мать его умерла. Выходило как бы само собой, что, с тех пор как их семья стала меньше, ей нужно больше места.

— Просторнее, ну как же, понятно, — согласился Вилфред. — А как поживает твой отец?

— Спасибо, как раз сегодня он должен вернуться, ходил в Швецию на яхте.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что твой отец тоже… — Вилфред едва не сказал «спекулирует», но удержался. Он вдруг обрадовался, что именно эти люди вырвались из своих унылых будней и явно ухватились за жизнь с другого конца.

Андреас пропустил вопрос мимо ушей.

— Он навещал наших шведских родственников. Как тебе известно, наша настоящая фамилия Эрн, — сказал он.

Вилфреду стало весело. «Разве мне это известно?» — подумал он. А вслух спросил с любопытством:

— Как она пишется?

— Через «э» оборотное.

— Пиши лучше через «ё».

— Зачем? — Уж не скользнула ли по озабоченному лицу бизнесмена Андреаса легкая тень неуверенности, точно отсвет былых дней, когда Вилфред одним своим замечанием сбрасывал его с вершин восторга в бездну стыда? Так или иначе эта тень быстро исчезла.

— Единственно верное правописание, — веско сказал он. — Старик был у нашей шведской родни и получил на этот счет документы. На днях мы вернемся к нашей старой фамилии.

— И стало быть, будете называться Эрн. Андреас Эрн… — Вилфред как бы примеривался к новому имени. — Ну что ж, звучит недурно.

Андреас скромно сиял.

— По правде сказать, мне-то самому все равно. Но старик…

— Скажи, с каких это пор ты стал звать отца «стариком»? Бросив на Вилфреда быстрый взгляд, Андреас отхлебнул глоток вермута. Потом пожал плечами.

— Отец увлекся геральдикой, знаешь, всякими там геральдическими щитами и тому подобным… — Секунду поколебавшись, он повертел в руках папку из свиной кожи, которую прихватил с собой из машины. — Сейчас я тебе покажу… — продолжал он все еще с некоторым смущением. — Я несколько дней просидел в Государственном архиве, пока старик был в плавании, и вот нашел древний герб Эрнов… — Он извлек из папки кусок картона, обернутый в папиросную бумагу, и осторожно положил его на скатерть перед Вилфредом. Это был орел — синий на золотом фоне. Вид у него был суровый, как и надлежит орлам.

— А что это он делает головой? — спросил Вилфред.

Поговорили об орлах семейства Олсен, и довольно. Только бы парень не вздумал копаться в этом так долго, что потом сам пожалеет…

— Как что делает? Он ее повернул, ты же видишь. Так и должно быть. Это мне срисовал один художник.

Вилфред посмотрел Андреасу прямо в глаза. Он хотел знать, правильно ли он угадал. Он чувствовал себя предателем, оттого что не мог удержаться от иронии.

— И теперь вы закажете сервиз с орлами? — спросил он, чтобы положить конец неопределенности.

— Как ты угадал? — с восхищением спросил Андреас. — Я только что его заказал. То-то старик обрадуется… — И вдруг по бледному мальчишескому лицу скользнула тень озлобления. — Небось завидуешь. Нам всем в старые времена так нравилась твоя фамилия — Саген. Может, у вас на гербе изображена пила?

— Наверняка, — весело подхватил Вилфред. — Как-нибудь загляну в архив и проверю.

Он с удовольствием замечал, что в мальчишке «старых времен» появилось здоровое чувство самозащиты. Андреас просто создан, чтобы выбиться в люди. Вилфред исполнился странного сочувствия к этому беспомощному мальчугану, который преуспел и разъезжает теперь в автомобиле марки «Хупмобиль».