Избранное: Динамика культуры

Все ли без исключения блага нашей культуры мы предоставляем тем африканцам, которые живут на территориях со значительным числом европейских поселенцев? Выше я отстаивал ту точка зрения, что культурное изменение, когда оно вовлекает в действие действительно важные факторы, то есть институты, не может быть успешным, если оно носит частичный характер. Тем самым компромиссный тип культурного обмена, в котором дарение крайне избирательно, представляет собой полностью иную проблему по сравнению с той ситуацией, когда африканец должен был бы брать от нашей западной цивилизации только то, что ему нравится. Но мы не предоставляем возможность каждому африканцу, подчиненному нам, получить целый ряд элементов нашей культуры.

1. Мы не даем им инструменты физической власти: огнестрельное оружие, самолеты-бомбардировщики, ядовитый газ и все то, что делает возможной агрессию и эффективную защиту.

2. Мы не даем наших инструментов политической власти. Господство остается облаченным в цвета британской или бельгийской короны, французской республики, итальянской или португальской диктатуры. Туземцы, за исключением незначительного меньшинства, не имеют права голоса. Они не являются равноправными подданными империи, гражданами республики или представителями народа при диктатуре. Даже когда им позволено жить под косвенным управлением, оно осуществляется под контролем европейцев.

3. Мы на большинстве территорий не делимся с ними основаниями экономического благосостояния и материальных преимуществ. Металл, добываемый в золотых или медных шахтах, не перетекает в африканские экономические каналы, кроме как в виде неадекватного жалования. Даже тогда, когда при косвенной экономической эксплуатации, такой как в Восточной Африке или Уганде, мы делимся с туземцами частью прибыли, полный контроль над экономической организацией остается в руках западного предприятия.

4. Мы обычно не допускаем их как равных в церковное собрание, школы или гостиные. При некоторых колониальных системах, особенно французских, африканские индивидуумы могут подняться довольно высоко в политической иерархии. В британской Западной Африке расовая дискриминация менее жестока, чем на Востоке или Юге, но полное политическое, социальное и даже религиозное равенство нигде не установлено.

В действительности, исходя из всех перечисленных здесь пунктов, было бы легко понять, что проблема заключается не в том, чтобы «дать», и даже не в том, чтобы щедро «одарить», но в том, чтобы «принять». Земли от африканцев в Союзе, Базутоленде, Свазиленде и Кении в большой степени отчуждены, особенно в наиболее плодородных регионах. Племенной суверенитет и привилегии ведения войны, которыми африканец дорожил в такой же мере, в какой, по-видимому, дорожим мы, у него отняли. Он облагается налогом, но распоряжение фондами, таким образом создаваемыми, не всегда подлежит его контролю и никогда не находится под его полным контролем.

Нет сомнений, что можно набросать и другой, более длинный по сравнению с этим, список, включая все, что европейцы сделали для африканцев по доброй воле, что они даровали им самоотверженно и с бескорыстными намерениями. Европейцы организовали школы и медицинское обслуживание, а также попытались проповедовать туземцам Евангелие. Они дали африканцам до некоторой степени более эффективное управление; они сделали континент доступным благодаря созданию системы дорог, железнодорожных путей и воздушных линий. Африканцам до известной степени позволено извлекать пользу из этих достижений более высокоразвитой цивилизации. Однако при определении ценности вещей подаренных по сравнению с вещами отнятыми мы не должны забывать, что когда дело доходит до духовных подарков, оказывается, что легко дать, но трудно принять. Материальные достижения, в противоположность этому, принимаются легко, но вот уступаются с неохотой. Да, мы щедры именно духовными подарками, при том что оставляем за собой богатство и власть и не спешим включить в число даров независимость и социальное равенство. И даже когда дело доходит до духовных подарков, мы часто предоставляем им лишь поверхностные явления, а не сущность. Южноафриканский банту, например, образован лишь настолько, насколько это считает уместным европейское сообщество. Когда ему позволяют двигаться дальше в своей учебе, он часто получает образование, необходимое для таких условий жизни, в которых ему жить не разрешено{59}. Кроме того, мы даем ему совет, сообразный с нашей религией. Временами он настолько пуританский и возвышенный в своих идеалах, что приводит туземца к лицемерию и разрыву с удовольствиями, обычными в его племенной жизни. Христианин проповедует ему братство всех людей как детей Бога. Но европейская практика заставляет его понять, что цветные христиане неизбежно отделены чертой от белых христиан в церкви и на заводе, на площадке для отдыха или на улицах Йоханнесбурга или Найроби.