Читаем Избранное из избранного полностью

Стал стареть, вздыхаю через силу:Где ты, юность?Как твои дела?«Господи,хотя бы позвонилаИли к телефону подошла!»Но, увы, ушла она куда-то.Ни ее, ни отзвука извне…За ненахожденьем адресатаВздохи возвращаются ко мне.Юность — это все, что сердцу мило.Юность — два распахнутых крыла!«Господи, хотя бы позвонилаИли к телефону подошла!»<p>ЧУВСТВО ЮМОРА</p>Я живу и не шикую,Сочиняю не спешаИ ценю строку такую,Где пульсирует душа,Где раздумье не угрюмо,А скорей наоборот,Где наличествует юмор,Как в природе кислород.Но пороешься в журнале,Юмор, юмор, где же ты?!Почему тебя загналиНа последние листы?..И, улыбке зная цену,Я сочувственно вздохнуИ припомню неизменноСитуацию одну.Шумный цирк.И в шумном цирке—Рыжий клоун у ковра.Экивоки, подковыркиВыдавал он на-гора,Наблюдал за дамой сердца,Опускал курносый нос.Он ей сердце цвета перцаПерсонально преподнес.Он терялся перед нею,Забывая о себе.Но аренная ПсихеяНе вняла его мольбе.Вроде павы сувереннойВышла с зонтиком она,Где канат над всей аренойБыл натянут как струна.Оторвалась от помостаВ наступившей тишинеИ давай легко и простоТанцевать на той струне.По трибунам — гул стоустый.Восхищенье. Гром ладош.Бесподобное искусство!Лучше нет и не найдешь!..А затем поднялся клоунНа канат — и хоть бы хны:Вскинул ногу, как весло, он,Ухватился за… штаны.И не робкого десяткаОказался мужичок—Подмигнул, пошел вприсядку,Сдвинул кепку набочок.Поскользнулся и моментомНа штиблетине повис…Сразу гром аплодисментов,Хохот, вызовы на «бис».И тогда он сверх программыС тонкой тросточкой в рукеНа канате том же самомПолежал, как в гамаке.Пересмешник и задира,Он спустился прямо в зал.«Вот вам юмор и сатира!»—Как бы каждому сказал.И с хорошим чувством:«Нате!» —Просиял среди огней,Мол, на том же на канатеНаше дело посложней!..<p><emphasis>САТИРИЧИНКИ</emphasis></p><p><image l:href="#i_006.png"/></p><empty-line></empty-line><p>АКУЛА И КАРАСЬ</p>Спросил Карась однажды у Акулы:— Зачем тебе такая пасть,Такие зубы, скулы?..А та в ответ переспросила:— Ась?!И кто ответит—Где теперь Карась.<p>БАЛОВЕНЬ ВСЯЧЕСКИХ</p><p>ПРЕМИЙ</p>Не пирамидален,Но переМЕДАЛЕН.<p>БОБЕР-КУЛАЧОК</p>Все звери к Бобру обращаются хором:— Зачем ты от нас отделился забором?!Бобер отвечает в интимной беседе:— Чем крепче забор,Тем приятней соседи!..<p>БОБИК-ПОДХАЛИМ</p>И нюх плохой,И даже масть плохая,Но Бобик стал превыше всех собак.— А как?— Да очень просто:Он чихает,Когда хозяин нюхает табак.<p>БРОДЯГА-ШАВКА</p>Взялатруды старателя Вола,Облаяла и дрянью назвала.— Зачем ты, Шавка, лаешь на Вола?— Боюсь, его испортит… похвала.<p>ВЕЛЬМОЖА</p>Руководил—Рукой водил:Мол,«Мы — умы,А вы — увы!»<p>ВЕРНАЯ ПРИМЕТА</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека «Крокодила»

Похожие книги

Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство