Избранное: Христианская философия

Если Декарт не утверждал ничего подобного учению Дунса Скота о главенстве божественной воли, то и Дунс Скот, со своей стороны, не придерживался ничего подобного декартовскому учению о творении Богом сущностей блага и вечных истин. Наше утверждение не содержит ничего нового, и те, кто знакомился с Дунсом Скотом из первых рук, на этот счет не заблуждаются[264]. Посмотрим на данный вопрос с той точки зрения, которая нас здесь особенно интересует: возможного сопоставления Дунса Скота и Декарта. Прежде всего нужно признать, что Дунс Скот приписывает творящей воле Бога гораздо больше свободы, чем св. Фома; точнее, он гораздо охотнее, нежели св. Фома, настаивает на абсолютной недетерминированности, которую надо признать в конце концов за этой волей. И один, и другой теолог согласны, что воля Бога сама по себе обращается лишь к наисовершеннейшему благу, каковое есть ее собственная благость; таким образом, она необходимо желает лишь того, что сущностно связано с ее собственной благостью, каковы все божественные атрибуты и действия (processions divines). Что касается сотворенных вещей, то они связаны с благостью Бога лишь акцидентальным образом, потому что творения ничего не могут прибавить к Его собственной благости, подобно тому как точка ничего не добавляет к линии[265]. Поэтому Бога ничто не вынуждает желать творений. Зададимся теперь вопросом, мог ли Бог пожелать иных творений, нежели те, которых Он пожелал. Скот отвечает, что Бог мог бы, потому что никакое творение не соединено необходимым образом с Его сущностью. Мог ли бы Бог пожелать творений, подчиняющихся другим моральным законам, нежели те, которым Он их подчинил? Да, потому что эти законы и их справедливость не соединены необходимым образом с его сущностью. Так же как и сами творения, законы, посредством которых Бог воздействует на творения, во власти Бога. Ибо если закон, согласно которому действует некоторое существо, как и справедливость этого закона, находятся в его власти, оно может действовать противно данному закону и все равно действовать справедливо, потому что может сделать справедливым и иной закон. Так, король по своему усмотрению определяет законы, по которым он управляет своими подданными. Следовательно, имеются некоторые общие законы относительно того, что следует делать, установленные божественной волей, а не божественным разумом первично по отношению к акту воли. Бог может избрать и другие. Например, разум Бога предлагает Его воле такой закон: никто не может спастись без благодати. Если этот закон нравится свободной воле Бога, то он будет справедливым; и то же относительно всех других законов. Таким образом, что касается божественного могущества, называемого potentia ordinata[9*], оно может действовать лишь сообразно тем законам, которые само на себя наложило; но если рассматривать абсолютное могущество Бога, то оно может действовать и вопреки этим законам, и Его действие все равно будет справедливым, и тут нет никакого противоречия. Подобно тому, в самом деле, как Бог может действовать иначе, чем Он действует, Он мог бы установить другой закон, и закон этот будет тем не менее справедливым; ибо если Бог его устанавливает, он и становится справедливым, так как любой закон является справедливым только потому, что принят божественной волей[266]. Это верно относительно порядка морального, но столь же верно и относительно порядка природного. Если бы Бог пожелал сотворить вещи таким образом, что они следовали бы иному порядку, нежели тот, который Он им придал, это никоим образом не означало бы отсутствия порядка, ибо новые законы, по которым бы все происходило, образовали порядок в силу одного того, что Бог пожелал их таковыми[267]. Одним словом, как природный порядок, так и моральный, зависят от Его воли. Но как божественная воля производит вещи, в каком отношении стоит она к божественному разуму в акте творения? Состоит ли свобода в абсолютном безразличии, которое определяется исключительно само собой и без какого бы то ни было основания?