Избранное. Сборник стихотворений

Он стал обычным инженером. И в этом даже преуспел: на общем фоне, в меру сером, сиял, как светленький пробел, хотя и без особых взлётов. Не в том свой видя капитал, он запах книжных переплётов всем чертежам предпочитал. Так повелось, что днём работа, а ночью – рифмы и стихи. Судьба таланта-идиота: средь повседневной чепухи пытаться выловить такое, что отражает ход времён. Как результат – судьба изгоя. Он был не понят, обвинён в занудстве, мелочном спектакле, заумности… Ну, и тэ пэ. Знакомо это всё, не так ли? Давно известно, что толпе – лишь хлеб, да зрелищ с чудесами… Ну, с хлебом нынче благодать, а зрелищ качеству вы сами сумеете оценку дать.

Поэт, однако, был упорен, и всё писал, писал, писал… И вот с судьбой в жестоком споре забрезжил сумрачно финал: он кончил мощную поэму, в которой весело и зло клеймил продажную богему, писательское ремесло, всю бездуховность, безразличье, упадок нравов нищих душ, бесстыдство жалкое девичье и телевизорных кликуш того позора смакованье… Короче, текст был не формат, ведь даже слово «покаянье» у нас всё реже говорят.

Поэму он нещадно правил, и доводил, и шлифовал, писал от сердца, не лукавил, гранил, как ювелир кристалл. И – так бывает: вдруг – удача! Ведь, коли счастье суждено, то разрешается задача, и сразу чувствуешь: оно!

Дитя богов, любимец фарта, свершивший главный в жизни труд, он ночью умер от инфаркта – как все когда-нибудь умрут. Сестра-наследница, сквозь траур вступить в наследство поспешив, была чужда порывам аур, метаньям творческой души. Она была не то, что дура – ей просто было наплевать.

Она сдала в макулатуру и книги, и его тетрадь.

* * * * * * *

Крым

Небо молочно-синее.

Солнце слепит глаза.

Волнам зеленые спины

Ветер облизал.

Бело-синяя раковина. 

Глянцевый краб.

В белых волнах качается

Белая чайка беспечно.

Тише! Слушай молчание.

Оно бесконечно.

Горечь полынная травная. 

Ветер так слаб.

День умирает.

Струятся века за веками.

Смуглая тень выползает

На жаркие плиты камня.

Дымка на небе матовом. 

Недвижность горных громад.

Слово упавшей монетой

Тихо звенит по камням.

Горько-соленое лето.

Слушай меня.

Кровь зерен гранатовых. 

Виноград.

Ночами зарницы пылают вдали.

Ночами под ветром поют ковыли,

И требует влаги у неба ковыль,

Но ветер приносит горячую пыль.

И чудятся запахи горьких дымов,

И слышатся звуки летящих подков…

Когда это было? В котором году?

И все повторяется, словно в бреду.

Все ближе и ближе в ночной тишине

Летит белый всадник на бледном коне,

И кажется – рядом стоит, у спины,

Предчувствие близкой гражданской войны.

Прильни, если можешь, и бережно пей

Дыхание жарких херсонских степей.

Горячие рельсы гудят на ветру…

Я скоро уеду. Я скоро умру.

Лето с одуванчиками!

Желтыми бубенчиками!

Листиками-пальчиками!

Ротиками-венчиками!

Сорванными прутиками!

Серыми кузнечиками!

Клевером и лютиками!

Мошками и птенчиками!

Тучами и грозами!

Солнцем цвета пламени!

Белыми и розовыми

У лица цветами!..

А за тысячи миль – тайга.

А за тысячи лет – снега.

Как же все-таки труден путь!

Ты прошел – не забудь.

Помнишь дым сигарет – их нет.

Помнишь, рядом была – ушла.

Ты явился на свет – привет!

Вот такие дела.

Поезд мчится вперед – вот год.

Пожелтела трава – вот два.

Не считай – лишний год пройдет.

Это – только слова…

Среди звезд и цветов в ночи

…как притихла волна!..

Рассыпает свои лучи

Золотая луна.

Теплый воздух слегка горчит.

…эхо дальних миров…

Позади – миллион причин.

Свист холодных ветров.

Под Ай-Петри громады скал.

…кораблей дальний свет…

Я такую, как ты, искал

Долго, тысячи лет.

Ничего не вернуть назад.

…сколько мыслей впотай…

Я встречал тебя в разных снах –

Только не улетай!

Я полон памятью, как болью –

Никак не излечиться мне.

В моих стихах смеются тролли,

Танцуют феи при луне.

Как много солнца! Ветра! Шума!

Как тих туман в моем лесу…

И я свои больные думы

С собой по городу несу.

Вечерний, зимний, новогодний

Так мягок изоконный свет;

И я отдал бы что угодно,

За то, чего, наверно, нет.

Я болен памятью…

Как не хочется осени!

Как хотелось её!

В тёплой ласковой просини

Чертит круг вороньё.

Скоро ветер над ивами

Зарябит желтизной.

Смоет серыми ливнями

Весь накопленный зной.

Непогода затянется…

Ну и пусть, ну и пусть!

Мне в наследство останутся

Лето, память и грусть.

Ветры желтые осени

Налетают все чаще.

Ах, как хлопают простыни

На веревке звенящей!

И пускай ветру хочется

Полоскать парусами –

Суждено в одиночестве

Только хлопать трусами…

Там, на севере вашем,

Так влажен и чист небосвод.

Начинают желтеть обожженные холодом рощи.

И все чаще

Ветер знобко по зеркалу вод

Пробегает, и листья несет и полощет.

Начинается время дымов –

Это движется осень.

Сходит летний загар.

Птицы кружатся, встав на крыло,

Птицы кружатся, пробуя воздух.

Здесь по-прежнему жарко. И вновь

Зацвели абрикосы.

Виноградом заполнен базар,

И дышать по ночам тяжело,

И сияют недвижные звезды.

Ах, как море шумит!

Я томлюсь ожиданьем и грустью.

Мне бежать, раз такая пошла полоса –

Я не выдержу так!