Избранное. Статьи, очерки, заметки по истории Франции и России

Последние письма из Корсики уведомляют о разных операциях с 8-го по 13-е сентября, в которых корсы в разных местах были атакованы и побиты с уроном. Лишь при деревне Пинто, куда они сумели войти благодаря измене некоего попа, корсы взяли в плен одного капитана и сорок солдат его команды, а остальных убили. Главнейшая же атака была при Лоретте и Казинке, где корсы много народу потеряли… Но г-н Шовелен… все же за благо рассудил отойти от Казинки…»[96].

Из реляции от 30 октября 1768 г:

«По полученным в последние дни известиям из Корсики, Паоли, расположив свое войско таким образом, что оно в случае необходимости взаимно себе помогать могло, атаковал с 6 на 7 октября деташемент королевского легиона численностью шестьсот человек, расположенный в ретраншементах при деревне Борго, и взял его в плен, несмотря на прибывшую сильную подмогу… в составе трех полков… При сем случае было сильное сражение, в котором французы потеряли около восьмисот человек солдат и пятерых офицеров… Потери корсов, говорят, значительны, но точное число их неизвестно…Г-н Гран Мезон оставил Олетту и отступил в Барбаджио и Сан-Флоренцо. Уверяют, что г-н Шовелен просит еще двенадцать батальонов и что оные ему отправят сверх тех десяти последних, которые уже прибыли на Корсику»[97].

Пристальное внимание Хотинского к событиям на Корсике объяснялось прямыми указаниями Екатерины II постоянно держать ее в курсе этого дела. Вице-канцлер князь А.М. Голицын в переписке с русским поверенным в делах в Париже неоднократно указывал Хотинскому на необходимость внимательно следить за развитием событий на Корсике, карту которой он просил прислать лично для императрицы. Разумеется, поверенный в делах поспешил исполнить волю государыни. В письме от 17 сентября 1768 г. вице-канцлер известил Хотинского, что он передал императрице присланную из Парижа карту Корсики. Екатерина II внимательно изучила ее и заметила, что, по всей видимости, рельеф местности облегчает корсиканцам успешное сопротивление «иностранным войскам»[98].

Русская императрица проявила самый живой интерес к «корсиканскому делу» и не скрывала своей симпатии к генералу Паоли, вождю повстанцев. Интерес этот в решающей степени объяснялся желанием Екатерины II насолить Людовику XV за его энергичные старания натравить Турцию на Россию, в то время как последняя была занята борьбой с польскими конфедератами. «Французы так разщекотали известных наших соседей (турок. – П.ЧД что они на нас вздумали наскакать», – писала императрица в октябре 1768 г. графу И.Г. Чернышеву, и добавляла: «Дай, Боже, здравствовать другу моему Паоли»[99].

В другом письме к Чернышеву Екатерина II писала: «Я нынче всякое утро молюсь: Спаси, Господи, Корсиканца из рук нечестивых французов»[100].

Императрица пожелала приобрести портрет Паоли и поместить его в своем кабинете. «Паолев портрет еще более бы меня веселил, если он сам продолжил проклятым нашим злодеям, мерзким французам, зубы казать. Однако я еще не отчаиваюсь, чтоб он продлил оборону, а если время ему выиграет, то уже много он сделает для надежды к спасению вольности своих сограждан», – писала она графу Чернышеву[101].

Имя Паоли встречается и в письмах Екатерины II к Вольтеру. Говоря о войне с Турцией, навязанной ей стараниями дипломатии Шуазеля, императрица писала 17 декабря 1768 г. своему «учителю»: «Сделаю все возможное, чтобы привести турок на то же зрелище, на котором труппа Паоли играет так хорошо. Не знаю, говорит ли последний по-французски, но он умеет защищать свои жилища и свою независимость»[102].

Впрочем, Екатерина II не ограничилась выражением своей симпатии к вождю корсиканских повстанцев. Она решила установить с ним прямой контакт с намерением оказать Паоли какую-то реальную помощь, тем более что планировала летом 1769 г. отправить в Средиземное море русскую эскадру для боевых действий в морском тылу Оттоманской Порты. Восстание Паоли против французской оккупации было как нельзя на руку русской императрице. «Екатерина, – отмечал русский историк С.М. Соловьев, – хотела воспользоваться этой борьбой, поддержать ее, поддержать Паоли, приобрести в нем полезного союзника при открывшихся видах на Средиземное море и вместе заплатить герцогу Шуазелю за услугу, оказанную им России поднятием против нее Турции»[103].

Идея установления прямой связи («открытии канала») с Паоли, как свидетельствуют бумаги императрицы, обсуждалась Екатериной II с графом Н.И. Паниным в первых числах мая 1769 г.[104] Наладить этот канал связи поручено было русскому поверенному в делах в Венецианской республике маркизу Маруцци, который отправил соответствующее письмо вождю повстанцев.

В ответном письме Паоли попросил маркиза Маруцци подробнее объяснить связь между русскими и корсиканскими интересами. В беседе с посланным от Маруцци курьером Паоли высказал пожелание получить от России помощь военными кораблями. «С 12 кораблями и с моим сухопутным войском, – говорил он, – я берусь прогнать французов с Корсики»[105].