Избранное. Статьи, очерки, заметки по истории Франции и России

13 (2) мая 1783 г. корабли Азовской флотилии под командованием вице-адмирала Ф.А. Клокачева вошли в Ахтиарскую гавань, на берегах которой в скором времени возникнет Севастополь. В течение мая – июля 1783 г. Крымский, Кубанский и Кавказский корпуса русской армии без единого выстрела заняли территорию Крыма, Кубани и Тамани. Коренное население этих земель было приведено к присяге императрице всея Руси. А 24 июля (ст. ст.) в результате подписания Георгиевского договора под протекторат России перешло Картли-Кахетинское царство[213].

«Матушка Государыня, – писал императрице Г.А. Потемкин 16 (5) августа 1783 г. о результатах своих стараний. – Вот, моя кормилица, и грузинские дела приведены к концу. Какой государь составил толь блестящую эпоху, как Вы. Не один тут блеск. Польза еще большая. Земли, на которые Александр и Помпей, так сказать, лишь поглядели, те Вы привязали к скипетру российскому, а таврический Херсон – источник нашего христианства… уже в объятиях своей дщери. Тут есть что-то мистическое. Род татарский – тиран России некогда, а в недавних временах стократный разоритель, коего силу подсек царь Иван Васильевич. Вы же истребили корень. Граница теперешняя обещает покой России, зависть Европе и страх Порте Оттоманской. Взойди на трофей, не обагренный кровью, и прикажи историкам заготовить больше чернил и бумаги»[214].

29 (18) августа императрица писала в ответном обращении Г.А. Потемкину: «Вчерашний день я письмо твое от 5 сего месяца получила чрез подполковника Тамара, который привез и Грузинское дело, за которое снова тебе же спасибо. Voila bien des choses de faites en pen de terns (Вот как много славных дел совершено в короткое время. – П.Ч.). Прямо ты – друг мой сердечный! На зависть Европы я весьма спокойно смотрю: пусть балагурят, а мы дело делаем»[215].

Императрица пожаловала покорителя Крыма и Кубани титулом «светлейшего князя Таврического», а 13 (2) февраля 1784 г. произвела его в генерал-фельдмаршалы. Этим же числом датирован и указ Екатерины II об учреждении Таврической области, генерал-губернатором которой (с самыми широкими полномочиями) назначался светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический[216].

Апогею славы Потемкина предшествовал уход из жизни двух его недоброжелателей. 11 апреля (31 марта) 1783 г. в Петербурге на руках великого князя Павла Петровича умер опальный граф Никита Иванович Панин; Павел горько оплакивал кончину своего любимого наставника. А в ночь с 23 на 24 апреля того же года в Москве умер князь Григорий Григорьевич Орлов, которому Екатерина II во многом была обязана короной.

В первых числах июля 1783 г. российские дипломатические представители во Франции, И.С. Барятинский и А.И. Морков, получили высочайший рескрипт, извещавший их о присоединении Крыма к России. «Вероятно весьма, – говорилось в рескрипте, – что турки, ощущая внутреннее свое неустройство и изнеможение, не подвигнутся на неприятельские действия, разве что они от других дворов, а особливо от Франции и Короля Прусского, на оные преклонены будут надеждой скорой и деятельной от них диверсии Нам и Австрийскому Дому, в котором случае могла бы воспоследовать по всей почти Европе общая война: но, судя о истинных интересах дворов Версальского и Берлинского, нельзя с вероподобием предполагать, чтоб они для сбережения татар, и без того уже от Порты отторженных, восхотели сами пуститься на войну. Франции, морскою ее войной (с Англией. – П.Ч.) чувствительно изнуренной, нужно отдохновение…»[217].

В рескрипте не исключалась перспектива новой русско-турецкой войны. Внимание И.С. Барятинского и А.И. Моркова обращалось на возможные демарши Франции, традиционно поддерживавшей Турцию: «Одних угроз его (версальского двора. – П.Ч.) будет, конечно, не довольно к удержанию Нас от посылки из Балтийских Портов флота Нашего в неприятельские воды, а насильственное оного с пути обращение вспять немногую туркам пользу даст, ибо чувствительнейшие удары им последуют на сухом пути и со стороны Черного моря, но зато даст Нам полное право счесть действия Франции за сущий с Нами разрыв и пустить на французскую морскую торговлю множество корсаров, к чему, конечно, везде, а особливо в Англии сыщется много охотников»[218].

Главная задача, которую императрица поставила перед своими представителями в Париже, сводилась к «удержанию Версальского Двора от явных подвигов по случаю присоединения к Империи Нашей татарских земель». Барятинский и Морков должны были деликатно, но настойчиво внушать графу Вержену, что «Его Христианнейшее Величество в присоединении Крыма, Тамани и Кубани не найдет ничего такого, чтобы сохранению мира Нашего с Портой препятствовать могло…».