Избранное. Стихи, песни, поэмы

Чем хуже слышен шум из-за окна,
Тем прошлое доступнее для слуха.
Вот за стеной снаряд ударил глухо,
И вспомнится, что эта сторона
Опаснее другой при артобстреле.
Отбоя утешительные трели
Меня освобождают ото сна.
Частотная всё ýже полоса.
Я не пойму, о чём шумят соседи.
Друзей, уже ушедших, голоса
Меня торопят к прерванной беседе.
Глубинами времён отражена,
Наперекор сейсмической науке
Взрывная возвращается волна,
Забытые напоминая звуки,
Переполняя ветхое жильё,
Отпущенные сокращая сроки,
И умерших родителей упрёки
Стучатся в сердце старое моё.

27

Этот мальчик из бронзы, стоящий на рыжем граните,
В материнском платке и поношенных валенках старых, –
Неразрывно связали теперь нас незримые нити, –
В нём себя узнаю я, когда подхожу к пьедесталу.
И зимою, и летом, весной, и в осеннюю пору,
Этот мальчик стоит стоит у распахнутой настежь кабины.
А водителя нет. Провалившись в апрельскую прорубь,
Навсегда он ушёл в ледяные крутые глубины.
Вспоминая про голод и грохот осадных орудий,
Будет жить этот мальчик, случайно оставшийся целым.
Никогда о водителе он о своём не забудет,
Что по льду его вёз под бомбёжкою и под обстрелом.
Смерть за ними гналась по глубокому шинному следу.
Он сказать бы спасибо водителю этому должен.
Им спасённые дети увидели праздник Победы,
А водитель безвестный до этой победы не дожил.
Догорает над Ладогой алое пламя заката.
Не пугают меня никакие болезни и старость.
Этот бронзовый мальчик, в платок материнский закутан,
Это я. Я не вырос. Я вечно таким же останусь.

28. Блокада (песня)

Вспомним блокадные скорбные были,
Небо в разрывах, рябое,
Чехов, что Прагу свою сохранили,
Сдав её немцам без боя.
Голос сирены, поющей тревожно,
Камни, седые от пыли.
Так бы и мы поступили, возможно,
Если бы чехами были.

Горькой истории грустные вехи,
Шум пискарёвской дубравы.
Правы, возможно, разумные чехи –
Мы, вероятно, не правы.
Правы бельгийцы, мне искренне жаль их, –
Брюгге без выстрела брошен.
Правы влюблённые в жизнь парижане,
Дом свой отдавшие бошам.

Мы лишь одни, простофили и дуры,
Питер не выдали немцам.
Не отдавали мы архитектуры
На произвол чужеземцам.
Не оставляли позора в наследство
Детям и внукам любимым,
Твёрдо усвоив со школьного детства:
Мёртвые сраму не имут.

В шумном потоке сегодняшних буден,
Вспомним далёкие беды,
Цену высокую не позабудем
Этой нелёгкой победы.
И осознать, вероятно, несложно
Лет через сто или двести:
Всё воссоздать из развалин возможно,
Кроме утраченной чести.

2001–2020

Об авторе