Избранное. Таинственное исчезновение. Сборник рассказов

Придя в себя от ужаса, и после бокала виски, он сидел в кресле и внимательно слушал объяснение возбуждённого Вильяма:

– Как видите, я жив и в полном порядке. Ещё раз прошу вас отказаться от полиции. Раз уж вы всё знаете. Я постараюсь объяснить.

– Признаться, Вильям, не ожидал, что нас так быстро вычислят, – встрял в разговор критик.

– Всё это по вашей вине, следовало быть более осмотрительным. Вы поставили под риск всё наше дело, – огрызнулся писатель.

– Теперь я искренне надеюсь на ваше понимание, мистер Павиони, – продолжал он, – это моя идея. Я поддался влиянию теории нашего критика. Мы решили на практике вместе с её разработчиком доказать ее верность – инсценировать мою гибель.

– А чей труп я сегодня видел?

– Мы все спланировали за два месяца, подкупили сотрудника в морге. Он при первом же появлении неизвестного трупа моей комплекции, обязался передать его нам. Что и произошло вчера вечером. Мы также подкупили обходчика железной дороги. Он согласился и организовал мнимый несчастный случай. Обходчик расположил труп на путях, таким образом, чтобы обезобразить лицо до неузнаваемости после прохождения поезда. Конечно, предварительно труп переодели в мою одежду, во внутренний карман пальто я положил свои документы для полной достоверности.

– А билет?

– Два билета приобрёл я, – вмешался в разговор хозяин дома, – по одному я прошёл на станцию, а второй с платформы передал обходчику, он положил его в карман трупа.

– Следователь утверждает, что это несчастный случай. Полиция не будет заниматься дальнейшим расследованием в связи с наличием документов, подтверждающих личность. Улики указывают на несчастный случай. Этого для них достаточно, чтобы поскорее закрыть дело. Всем известно желание органов защищать нас.

– Вот и замечательно.

– Интересно, как вы собираетесь вновь появиться на свет. Вы же не собираетесь здесь провести остаток жизни.

– Об этом прошу не беспокоиться. Через несколько месяцев я сам пойду в участок и расскажу подробную историю, что меня ограбили поздно вечером на улице, я получил удар по голове, потерял сознание, утратил память на время, что-нибудь в этом роде. Я же сочинитель.

– И всё это ради обретения известности. В полицию я не пойду. Мне понадобится время, чтобы осмыслить ваш поступок и выразить своё мнение. Теперь позвольте откланяться.

Через два дня после публикации в газете заметки о гибели Вильяма Томпинксона и хвалебных рецензий известного нам критика, объёмы продаж трудов писателя значительно возросли. А после его успешного возвращения с того света они увеличились многократно. Но судьбу не переиграть. Спустя пять лет Ален, в качестве главного редактора газеты, принимал в печать повторную заметку о гибели Вильяма Томпинксона. Несчастный случай произошел при аналогичных обстоятельствах именно на станции Ричмонд. Некий безумец столкнул его под поезд. Вильям остался в памяти признательных читателей гениальным писателем. В данном частном случае критик доказал выдвинутую им теорию.

Колодец

Эта история произошла в третий месяц от начала Великой Отечественной войны на захваченных нацистской Германией землях советской Белоруссии. В окрестностях оккупированного Гомеля немецко-фашистские захватчики расквартировали часть подразделений 221-ой охранной дивизии. В составе бригады служил майор Вермахта Брунс Ф. Грэф. Офицер исправно нес службу, с немецкой аккуратностью исполнял приказы по уничтожению советских граждан. Излюбленной забавой изувера было надеть белые кожаные перчатки, выйти в вечернее время на улицы разрушенного города под охраной автоматчиков и охотиться на голодных жителей, прячущихся в руинах. Однажды ему доложили, что на хуторе проживал некий провидец, многие местные ходили к нему за советом или об излечении хворей. Говаривали, что старец видел будущее и мог предсказать линию судьбы любого человека. Любопытная новость заинтриговала суеверного Грэфа, и офицер немедленно отправился на хутор в сопровождении мотоциклистов, чтобы лично побеседовать с прорицателем. Ближе к вечеру к калитке дома старца, что стоял на самом краю опустевшего хутора, подъехала колонна во главе с Грэфом. В окнах загорелся свет. Пнув дверь калитки со всей нацистской ненавистью, оккупант сорвал ее с петель и вошел на двор, где он недолго постоял, оценивая обстановку. Во дворе располагался покосившийся колодец, немец подошел к нему посветил фонарем в зияющую пропасть скважины, из мрачной бездны повеяло затхлой сыростью и стылым холодом. Грэф вздрогнул, что его перекосило. Он харкнул в источник и направился к избе, извлекая из кобуры пистолет по дороге. Дверь в дом немец открыл в свойственной ему манере. Возле печи суетился старый человек в традиционной белой одежде славян, не обращая никакого внимания на вошедшего Грэфа. В чистой комнате знахаря веяло приятным запахом полевых трав, незамысловатое убранство говорило об аскетическом образе жизни старца. Немец постучал рукояткой пистолета о косяк двери, привлекая к себе внимание.

– Почто плюешь в святой источник, Брунс? – продолжая возиться возле печи, спросил старец.