Избранное. Том 1

И вдруг у самого аула Хужи-Али услышал радостный рев ишака. Второго, третьего! И вот уже страшный хор оглушил все окрест. Тут только старик понял свою ошибку и встрепенулся, но было уже поздно. Ослица сразу навострила уши и прислушалась. К Хужа-Али со всех сторон, как сорвавшиеся с цепи собаки, неслись ишаки разных мастей, черные и серые, гнедые и белые, навьюченные и свободные, а один прыгал даже стреноженный, и все, задирая морды к небу, ревели. Почуяв их приближение, ослица тоже задрала морду и раскатисто заорала что-то: казалось, она скликала ишаков со всего аула Мин-Мубарак. Она начала подпрыгивать, будто под ней тряслась земля, лягаться и, наконец, сбросила поклажу; что-то разбилось в узелках, зазвенело, старуха бросилась поднимать, проклиная ослицу и того, кто ее приобрел… Сам не свой, Хужа-Али кинулся к ослице, схватил за уши, удерживая на месте.

— Эй, жена, скорей сюда, держи ослицу вот так. Проклятая тварь!

— Но смогу ли я сдержать? — молвила старуха, хватаясь бессильными руками за длинные замшевые уши.

— Смотри не отпускай! А я попробую отогнать. Но где же их хозяева? Почему не удерживают? Эй, жамиат[12] куда же вы смотрите?! — кричал Хужа-Али, хоть и понимал, что вряд ли кому удастся удержать ошалевших от страсти тварей.

Ишаки набежали и закружились возле ослицы, не обращая внимания на пинки, удары и гневные крики старика. Неожиданно ослица лягнула что есть сил и отбросила Хужа-Али в сторону. Старик упал ничком. А когда поднялся, было уже поздно… Дрожа от ярости, Хужа-Али обернулся и крикнул жене:

— Эй, женщина, бесстыжая, закрой платком лицо и глаза!

— Кому? — не поняла старуха.

— Себе, дура!

— А что делать с ослицей? Отпустить уши? — Старуха все еще цепко хваталась за уши ослицы.

— Бросай к шайтану! И отвернись от позора!

И Хужа-Али опустился на землю спиной к этим тварям, беспомощный и бессильный. А за его спиной происходило нечто вроде пляски на раскаленной сковороде.

Тут на шум, рев, крики сбежались люди из ближних саклей, но если б даже собрался народ из десяти аулов, и то ничего не смог бы сделать. Только их смех и слышал Хужа-Али, и ему вдруг почудилось, что это хохочет Али-Хужа. Он вскочил как ошпаренный. Обезумев от гнева, Хужа-Али вдруг вспомнил о кинжале, что торчал у него на поясе. Подбежал к ишакам, растолкал и, чтоб не ввязываться в ссору с жителями чужого аула, ударом кинжала размозжил череп своей ослице. Не мог он простить даже скотине такую безнравственность!

Вот так Хужа-Али под аулом Мин-Мубарак лишился своей ослицы. К счастью, подвернулся порожний грузовик, Хужа-Али навалил в него узлы и сундуки, посадил в кузов рядом с собой бабушку Айбалу и поехал, даже не спросив, куда направляется машина: ему было все равно! Лишь бы подальше отсюда…

ВО ХМЕЛЮ, КАК В ЗЕРКАЛЕ

Ровно без пятнадцати семь, как всегда, над Шубурумом пронесся пронзительный крик снежного человека. Жители привычно сверили часы.

Возле сельского магазина стояли охотник Кара-Хартум, ветеринар Хамзат, завмаг Чамсулла. С тех пор как снежный человек сжег в складской конторе накладные, ценные бумаги, ведомости по распределению дохода и прочее, кладовщик Раджаб вроде бы немного, как говорится, того-этого, тронулся, свихнулся, стал заговариваться; словом, почти спятил. Теперь он не желал ни на час расстаться с этими людьми и, будто в бреду, все твердил: «Ну, друзья, считайте, что меня заживо похоронили… Все пропало! Я погиб! Меня обязательно посадят за решетку. Я умру там! Умру, не вынесу, не выдержу… Сиротами останутся мои дети. Вдовой будет моя жена…» И вот так причитая, умолял не бросать его в этом великом горе, быть рядом в дни, когда на его плечи свалилась такая страшная беда… Кара-Хартум, Хамзат, Чамсулла пытались уйти по своим долам, к своим семьям, но Раджаб хватал их за рукава и говорил, что даже звери не бросают в несчастье себе подобного, а вы… Неужели нет в вас и капли сочувствия?! Кара-Хартум и Хамзат наконец согласились остаться, но Чамсулла все порывался уйти домой, где его тоже ждали дети…

— Неужели покинешь меня в беде?! Разве у тебя нет сердца? — стонал Раджаб.

— Да не терзайся так… — Чамсулла хлопнул его по плечу. — Все выясним, разберемся…

— Нет, все пропало! Ты, даже ты не сочувствуешь…

— Да полно тебе!

— Ты хочешь, чтобы овдовела моя жена…

— Ну что ты говоришь?! Я никому не желаю зла.

— Так почему же ты покидаешь меня? Чамсулла, дорогой, пошли ко мне, успокой хоть немного мою бедную жену. Так тяжело мне смотреть на ее слезы… Неужели не можете побыть со мной последние денечки, пока меня не посадили за решетку…

— Раджаб, ты говоришь глупости! — возразил Кара-Хартум. — Какая может быть решетка, ведь не ты же поджег документы… — И охотник взял под руку Чамсуллу и потащил к сакле Раджаба. Больше Чамсулла не мог сопротивляться.