Избранное. Том 1

Изучая общественно-политические идеи той или иной эпохи, воззрения ее представителей и народе ее населяющих, необходимо каждый раз исходить к объекту анализа из принципа историзма. Социально-экономическая действительность не есть нечто застывшее, она находится в постоянном развитии. Литература «деревенщиков» (так назвали выдающихся писателей: В. Распутина, В. Белова, В. Шукшина, Ф. Абрамова, В. Астафьева, Вл. Солоухина, Н. Рубцова, Вл. Личутина, Вл. Крупина) отражала идеи почвенников, являла художественное единство и помыслы миллионов людей. Между этими писателями установилась связь неотчужденности, одухотворенности, взаимовлияний простых людей на писателей и, соответственно, наоборот. В наше время либерал-демократы развернули настоящую войну против промышленности, науки, культуры. Либеральные реформы стали трагедией для России. Свыше миллиона русских умирает ежегодно, и в это время «желудочно-половые космополиты» (выражение И. Тургенева) ездят по странам мира, опьяненные своим богатством, награбленным у народа, и гордятся своим презрением к своей Родине. Предстоятель русской Православной Церкви Патриарх Кирилл в одном из своих выступлений как-то заметил: «... а где вообще у либеральной философии идея греха. Ее нет. Ложь историческая порождает ложь современной жизни. На лжи нельзя построить человеческое благополучие, на лжи нельзя построить человеческое счастье». Шукшин всей своей жизнью доказывал, как почвенник, что нравственная роль искусства должна учитывать традиционные, национальные, исторические идеи, на которых воспитывается человек. Духовное самостроительство приводит человека к вере, к слиянию с Богом. Без традиций, нашей почвы, корней, нашей истории, веры нельзя построить справедливое общество. Почвенники считали, что созидательные силы страны должны ставить перед собой задачу расширения национального пространства мысли, наследия своих предшественников. Духовность поднимет человека над пропагандой потребительства и стяжательства. У Василия Макаровича был свой идеал человека и общества. Вот он: «Я запомнил образ жизни русского крестьянства, нравственный уклад этой жизни, больше того, у меня с годами окрепло убеждение, что он, этот уклад, прекрасен в целом, начиная с языка, жилья... нигде больше не видел такой ясной, простой, законченной целесообразности, как в жилище деда– крестьянина, таких естественных, правдивых, добрых, в сущности отношений между людьми... там много, очень много работали». В последние годы В. Шукшин много размышлял о вере, он понимал, что духовная сущность мироздания, бытие материального мира дано и открыто человеку лишь в вере. Вера связана с исторической почвой, русской культурой, языком, духовностью и нравственностью. Приведу один пример. Шукшин был на похоронах мужа сестры Натальи и по возвращении в Москву написал ей письмо, в котором есть такие слова: «Я хочу, чтобы меня похоронили также по-русски, с отпеванием, с причитаниями и чтобы жива была моя мама и ты с ребятишками». Мать Мария Сергеевна пережила сына на четыре с половиной года. Шукшин ушел в вечность, в будущее, навсегда поселившись в сознании читателей, зрителей, и уже никогда больше не покинет нас.

ПОЭТИЧЕСКАЯ СВЕТОТЕНЬ ДВУХ ФИЛОСОФОВ

По признанию многих отечественных и зарубежных критиков русская литература философична. Одно лишь разъяснение должно быть сделано мной с самого начала.

Я не сомневаюсь в подобном тезисе и в подтвержденье решаюсь написать статью о своих молодых коллегах, кандидатах философских наук, уверен в будущем профессорах: Чернышове Денисе и Шлякове Алексее.

Занимаясь серьёзно наукой, они в тоже время подсели, можно так выразиться, на иглу поэзии и вряд ли соскочат с неё. И хотя философия доминирует в повседневной деятельности, но кто знает, что их ждёт впереди...

Д. Чернышов так выразил своё отношение к поэзии:

Поэзия – умиротворение,
Хрустальный свод благодати.
Обняла руками колени
Боюсь, что на всех не хватит.

А. Шляков на вопрос о влиянии поэзии на него написал:

Писать. Писать.
Чтоб выжать до остатка
Всё, что ещё осталось от мрака,
От грязи, от безумств,
От знака рака.
И от сомнений свойственных так мне.
Сижу. Пишу. Дышу.

Авторами создана философская языковая среда: лексика, интонации, построение фраз и сюжетные ходы привязаны к формам многообразной жизни. Две линии жизни, две стези наличествуют у Шлякова и Чернышова: первоначальная стезя избранничества – философия, вторая линия жизни – поэзия, угнездившаяся в душах учёных.