Избранное. Том 1

У них свой нрав, характер, они несут в себе черты определённого человеческого типа и неповторимые черты сегодняшнего времени. Творческая лаборатория двух поэтов одного возраста различна, факт разительного несходства налицо. Если Д. Чернышов много пишет о природе и любви в своей книге «Где облака всегда легки» (философская лирика), то А. Шляков в своих стихах и песнях (он известный бард Сибири) пишет о восприятии мира, своём отношении к нему. Его воображение рисует одну за другой картины, проникнутые самыми различными настроениями, но с каждой картиной у читателя крепнет ощущение, что поэт остаётся неизменно верен одному, всё углубляющему чувству. Причём прелесть стихов А. Шлякова именно в том, что здесь не пустая игра образами, все они основаны на глубоком чувстве постижения мира и себя в этом мире.

Не пел, хрипел, как будто смерть.
Уже жила в убогом теле.
И так хотелось мне успеть
Сказать кто – я, на самом деле.
Как лошадь загнан в пене, в мыле
И надо б пристрелить коня.
Друзья давно бы пристрелишь,
Да только нет их у меня.

В сетованиях и восторгах, вопросах и сомнениях относительно своего места в мире, любви, которыми наполнены стихи Д. Чернышова и А. Шлякова, чувствуется непосредственный опыт эмоциональной жизни поэтов, отраженный особенностями духовной атмосферы нашего времени. Все поэты пишут о страданиях любви, но, в противоположность большинству, у Д. Чернышова они пока отсутствуют. В его стихах нет неразделённости или коварства, предательства, несчастной любви. Его возлюбленные трогают его сердце, чувствуется в его стихах сквозит определённость, основанная на опыте, отсюда неуловимое сочетание детскости и взрослости. В этом единстве выступает органическая целостность, связанная с восхищением земных человеческих радостей.

Когда на земле не хватает любимых,
Я всех призываю друзей невидимок,
Чтоб эту тоску разогнать и поджечь,
Охапкой забросив в небесную печь!
И тем утолив нескончаемый голод,
Рассыпаться звездами лунных иголок.

С помощью стихов философы создали свой собственный мир, полный экстатических видений, куда нелегко проникнуть непосвященному. В самых обычных вещах они находят сущностную основу бытия, нередко какая-нибудь банальная и незначительная деталь обретает истинный смысловой ряд. Иногда их стихотворения строятся на всё более изощрённой ломке синтаксических норм. Однако эта ломка, обусловлена стремлением к предельной ассоциативной сжатости и ритмической музыкальности.

Д. Чернышов:

Туча, как чьё-то большое тело,
Над беспросветной тоской висела;
Сквозь фиолетовые туманы
Мерцали её золотые раны.

А. Шляков:

В кулаке счастье.
В ладони – несчастье.
В кулаке – победа.
В ладони – хлеб для лошади.
В щепотке – соль.
В щепотке – крестное знамение.

Не нужно, однако, полагать, что указанные ассоциативные стихи являются самодовлеющими в их творчестве.

Они намеренно сдвигают органические отношения содержания и формы, как иллюстрацию к созвучию, скрепляя внутреннюю мелодику стиха, оттеняя важность темы.

Одно из важнейших средств достижения этого эффекта – краткость стихотворений, лаконизм их художественных средств, дающая возможность читателю сразу охватить и освоить текст в целом, погрузиться в смысловую атмосферу стиха. Такой эффект погружения достигается высоким умением тонко и разносторонне подойти к теме, увлечь читателя, который идёт за поэтом. Проиллюстрируем следующими строчками поэтов: А. Шляков в минуты смятения и сомнения написал:

А меня забудут послезавтра.
Завтра я напомню о себе.
И ещё один не нужный автор.
Крест поставит на своей судьбе.
За столом не слышно моих песен.
Под столом не слышен лёгкий стон.
Скоро стану я безынтересен.
Мир со мною был вам слишком тесен,
Без меня просторней станет он.

А вот строчки Д. Чернышева и тоже отражают эсхатологическую тональность: