Избранное. Том 1

У нас традиция: раз в два месяца проводим «прямую линию». Собираю у себя всех главных специалистов, начальников отделов, и на весь завод по радио ведем разговор о заводских делах. Любой заводчанин может задать вопрос по телефону, и мы отвечаем. Все транслируется сразу, в каждый цех через радиоприемник. Обычно такая процедура длится два, два с половиной часа. А в этом году мероприятия такого не проводил. Слишком изменчива была во всем политика.

Очень трудно было говорить и обещать что-то конкретное на ближайшие недели. Жили, может быть, не одним днем, но многое в течение двух-трех недель менялось. Информация стала самой дорогой вещью. Она может здорово помочь в работе, но и сильно помешать. Сейчас у нас много намерений, контактов с фирмами, соглашений. Все это в преддверии акционирования, инвестиционных торгов, продажи акций. Настало время осторожного обращения с информацией. И мы пока перестали проводить «прямую линию».

Вопросов на конференции было много. Я отвечал, как думал. А думаю так: мы подошли практически к той черте, за которой зияет пропасть. И это в общем-то объясняется тем, что у нашего общества все-таки нет промышленной программы. Она должна быть в ближайшие полтора-два месяца обнародована, иначе народное хозяйство не выдержит хаоса. Она должна обязательно использовать элементы планового хозяйства. Я не думаю, что это звучит консервативно, как отступление назад, но элементы планового регулирования в народном хозяйстве должны быть. Я думаю, что естественным и необходимым должен быть комплекс мер государственного регулирования образования цен в переходный период. Надо определить приоритеты в государственной политике. Нужны отраслевые программы. И отраслевые программы должны работать через систему льгот. Каких льгот? По кредитованию, через систему прямых бюджетных ассигнований, освобождения от налогов. Должны создаваться условия для инвестирования, для реконструкции действующих производств. Необходимы стабильность и партнерство. В Правительстве должны работать не романтики, а сосредоточенные прагматики, я так бы сказал.

Коллектив понимает, что он ограничен в своих действиях. Забастовка? Нет смысла ее проводить, этим еще больше усугубишь свое положение. Это все прекрасно понимают и знают через каналы информации – из радио, телевидения.

Но свое отношение к происходящему мы должны были выразить обязательно. И мы выразили его в Обращении к местной администрации, к Правительству. Коллектив просил рассмотреть сложившуюся ситуацию в народном хозяйстве и разработать промышленную программу, определить уровень совокупного дохода налогоплательщика, ниже которого мы в своем реформировании не должны опускаться.

Когда кончилась конференция и я зашел в заводоуправление, попалась навстречу старая работница, с которой работал еще лет двадцать тому назад в одном из цехов. Я – начальник смены, она – аппаратчик. Лет десять уже на пенсии. С горечью, но бодрясь, сказала:

– Вот, приехала на завод что-нибудь купить. В городе я себе не могу позволить многого.

– Что, так уж плохо?

– А где ж хорошо? Пенсия – тридцать тысяч, муж не работает. Ударил инсульт, лежит, отнялась речь…

Отличная работница. Человек неунывающий. Но когда прощалась, обронила:

– Что же с нами будет? С детьми что будет? Кому они нужны, где будут брать жилье, куда пойдут работать?

Что мне было на это сказать? Раньше я мог ответить почти на все вопросы, умело и с достоинством. Сейчас ее вопросы повисли в воздухе.

Наши партнеры требуют моего приезда в Брюссель для подписания контракта. Я уже две недели отказываюсь. Приглашаю в Москву, они почему-то упрямствуют. Ситуация такова, что некогда ехать даже в Москву, настолько серьезно все то, что творится на заводе и с заводом.

Тот, кто критикует руководителей за то, что они часто ездят за границу, просто не знает ситуации. Директор, главный инженер не могут разъезжать часто. Им, стоящим у конкретных дел, всегда некогда. Да и нельзя надолго оставлять на автопилоте действующий завод. Поэтому, работая с многими фирмами (у нас большой перечень продукции и широкие связи с заграничными партнерами), постоянно приходится уклоняться от поездок за рубеж. Вот и ездят мои заместители чаще, чем я.

Смонтировали три мощных водяных насоса и несколько теплообменников. На теплообменники для нагрева воды подали свой заводской бросовый пар – получилась установка по отоплению завода. Все работы вели без проекта, торопились. Включили схему в работу вчера вечером. Превосходно. До сотни цеховых помещений и заводоуправление может теперь обходиться без услуг энергосистемы. Эффект экономический и, что очень важно, психологический виден всем.

Главный энергетик Вениамин Александрович Ковальский выглядел сегодня именинником.

Проблемы, проблемы, проблемы. Весь мир соткан из них.

У моего многоопытного водителя Алексея – своя. Его преследует женщина. Вечером, когда он ставит машину в гараж, она появляется, как по расписанию.

– Не могу больше, не знаю, что делать, – жалуется он.

– Чего ж она хочет?

– Ребенка, – как-то буднично и вяло отвечает Алексей.

– Не понял?