Избранное. Том 1. Стихотворения

Январь – цветение зимы,
Особенно когда пороша,
На белых лебедей похожа,
Взлетает тихо на холмы.
В душе томленье по теплу,
Пока не правятся дороги.
В избе теленок одинокий
Жует дерюжку на полу.
Под вечер избы кое-как
Натопят, жар пойдет по плитам.
И домовые деловито
Сморкаются на чердаках.
И от домашнего тепла
Наперекор идущим стужам,
Недавно взятая наружу,
В углу картошка проросла…

II

Но люблю в отцовском полушубке
Уходить тайком на берега,
Где в прозрачной высиненной юбке
Шелестит озерная куга.

Там простор гармонии и свету

И дразнящий запах снеговой,
И стога, как родинки из лета,
Там стоят в печали полевой.

Там на кровле дальнего отрога —

Свет зари угаснувшего дня.
И ложится заново дорога
За гортанным хохотом коня…

Там я жду разбойную подругу

На пологих белых берегах —
Молодую пламенную вьюгу
В рассыпных монистах и серьгах.

Как она появится – запляшет,

Прошумит узорным подолом
И со стога темного промашет
Лебединым бешеным крылом.

И, обнявшись с нею, постою я.

Это – и на радость, и на страх,
Потому что жарче поцелуя
Не найти на белых берегах.

Старик и смерть

Как-то днем иль, может, спозаранку —
Все равно пеняя на судьбу,
Молодого хвороста вязанку
Нес старик на немощном горбу.

Измочалив руки и рубаху,

Он в сердцах, что малое дитя,
Бросил хворост наземь, как на плаху,
И присел, стеснительно кряхтя.

– Охо-хо, язви меня лозою! —

И, поняв невыгоду житья,
Вновь промолвил с мысленной слезою:
– Где ты бродишь, смертушка моя?..

Лишь сказал – и сразу заелозил,

Взмокнул весь соленою росой —
Перед ним, как выдох на морозе,
Встала смерть с бесстыжею косой.

Белобрыса и рябая ликом,

Будто ртом мусоля удила,
Прохрипела:
– Ты меня накликал?
Вот я и на выручку пришла…

Мой старик зажмурился в испуге,

Проклял разом голову свою.
Что сказать злопамятной старухе,
Чем ее разжалобить, змею?

И, едва владея даром речи,

Он решился – быть или не быть:
– Подсоби, родимая, на плечи
Мне вязанку эту навалить.

«Над Волгой ветер сине-сумрачный…»

Над Волгой ветер сине-сумрачный
И палубная маета.
Хрипят пластинки ежесуточно,
Визжат про черного кота.

А Волге слышать все наскучило,

Волну уводит от винтов
И бьет наотмашь на излучинах
В крутые брови берегов.

Ей не пристало быть невольницей.

И, вся – на краешке волны,
Она ль не ждет свои разбойничьи,
Свои червленые челны!

Зеленые поезда