Избранное. Том 2

«Со всей ответственностью сообщаю вашей светлости, господин жанжун, — так начиналось письмо длиннобородого дарина, — что опасность предупреждена. Предводитель заговорщиков, человек по имени Аскар схвачен и брошен в зиндан. Таким образом, голова змеи раздавлена. Что касается хвоста, то уничтожить его не представляет большого труда. Руководствуясь указаниями вашей светлости, раскрыв глаза, насторожив уши, нацелив рассудок, мы неустанно следим за чаньту, держа наготове вверенные нам войска. Наши агенты действуют смело и находчиво. Судя по достоверным донесениям, нити недавнего заговора ведут к названному Аскару. Установлено, что среди черни арест Аскара возбудил волнение. Во избежание всякого рода случайностей я решаюсь просить не прекращать состояния боевой готовности еще некоторое время. Аскара допрашивали дважды, но на обоих допросах преступник отрицал предъявленные обвинения. Видимо, этот человек — не рядовой чаньту, и будут испытаны все средства, чтобы принудить его заговорить. О дальнейшем развитии событий я своевременно извещу вашу светлость.

Ваш верный раб Ван, шанжан».

Письмо длиннобородого дарина несколько успокоило его превосходительство, но было ясно, что опасность еще не миновала. Получив письмо, жанжун той же ночью приехал в Кульджу. Обычно, когда он еще только приближался к городу, раздавался залп из семи пушек, и, заслышав выстрелы, все жители должны были прервать любые дела и занятая и застыть на месте, скрестив руки на груди. На этот раз традиционная церемония не состоялась, ее заменил усиленный наряд патрулей на городских улицах и площадях.

— Меня удивляет, — сказал жанжун, просматривая материалы допросов муллы Аскара, — меня удивляет, господин дарин, что среди бунтовщиков появляются люди духовного звания. Религия и бунт — невероятное сочетание!

— Мне кажется, Аскар всю свою жизнь не столько проповедовал религию, сколько подрывал ее основы. Я достаточно хорошо изучил его, чтобы утверждать это. Аскар всегда выступал соперником и противником духовенства, призывавшего к сотрудничеству с нами и повиновению властям. Обратите внимание на эти бумаги, ваша светлость. — Длиннобородый пододвинул жанжуну стопку бумаг.

Жанжун, кисло поморщившись, начал читать, но перевернул только несколько листков.

— Эти чаньту подобны язвам на здоровом теле, — проговорил он, хлопнув себя по коленям. — Никакой им пощады, никакого снисхождения, вы слышите, господин дарин?

— Все это, ваша светлость, не просто прошения в пользу Аскара, это его оправдание и защита.

— Опасный человек… Но при удобном случае следует расправиться и с теми, кто вздумал его защищать.

— Совершеннейшая правда, ваша светлость. Я прибавил бы к вашим словам только то, что мы должны соблюдать величайшую осторожность.

— То есть?

— Легко убить тигра, попавшего в капкан. Важно посадить в клетку тех, кто еще на свободе.

— Говорите яснее.

— Если мы поспешим с казнью Аскара, то лишь подольем масла в огонь.

— Так что вы предлагаете? — Жанжун поднялся с места и начал набивать свою длинную трубку.

— Я думаю, до тех тех пор, пока мы не обрежем крылья мятежникам, таким, как Ахтам, живой Аскар для нас полезней мертвого.

Потягивая трубку, жанжун размышлял над сказанным. Длиннобородый хотел упомянуть еще о Маимхан, но не посмел больше тревожить жанжуна. Да и неловко было докладывать его сиятельству всего-навсего о какой-то девчонке.

— Чем же вы занимались до этого времени, если не могли поймать беглого каторжника?

— Он прячется в таком месте, где его очень трудно захватить. Две наши попытки не дали результатов. Солдаты не привыкли действовать в горных условиях…

— А почему бездельничает Хализат? Этого осла надо использовать в подобных случаях…

— Мы ждали ваших указаний.

— Я даю вам срок — одну неделю. Если вы не покончите с Ахтамом, тогда… Тогда пеняйте на себя…

— Последние дни я занимался заговором Аскара. Теперь наступает очередь приняться за Ахтама и прочих.