Избранное. Том 2

Для того, чтобы руководить контрразведкой самого опасного и самого «красного» района Синьцзяна, требовалось быть опытным профессионалом и человеком, безусловно преданным «вождю» края. Профессионализм Гау внушал некоторые сомнения. Но его ненависть к коммунизму и Советскому Союзу была хорошо известна. В этом он превосходил многих и именно этим угодил начальству, согласившемуся в конце концов с кандидатурой, выдвинутой Любинди.

Приехав два года назад в Кульджу, Гау принялся усиленно «наводить порядок». Тюрьмы были переполнены, обыватели настолько запуганы, что и пошевелиться боялись. Словом, Гау оправдал доверие руководства.

Во вторую, боковую дверь осторожно постучали. Это давали знать о том, что приготовлен чай.

— Не хотите ли утолить жажду?

— Что ж, немного чаю выпью. — Любинди, кряхтя, встал.

Едва они успели выпить по пиале, как раздался телефонный звонок. Гау поднял трубку.

— Что?! — он поперхнулся. Любинди встревоженно спросил:

— Что случилось?

— Нападение на пост…

— Кто? Воры?!

— Да, из «шестерки». Убили нескольких караульных и увели начальника.

— Мерзавцы! — Любинди вскочил и вырвал трубку у Гау. — Кто напал на пост? Кто?! Да говори ты толком, не бормочи! Что?! Гани?! Ты сказал — Гани?! — Услышав это имя, Любинди бессильно плюхнулся в кресло.

— Опять этот вор… — вздохнул Гау-жужан… — Чем же занимается военный гарнизон? Целый батальон был направлен против воров, что они там делают?

— Что, что… Сопли вытирают да за юбками гоняются, что же еще, — зло сказал Любинди. В это время телефон снова зазвонил. На этот раз Любинди сам поднял трубку:

— Ямату? Говорите!.. Любинди у телефона… Да, сам Любинди. Да говори же! Зиваза?! Опять разбойники? Нападение? — Любинди швырнул трубку и, плюнув на пол, пошел к двери. У самого выхода, не оборачиваясь, сказал: — Чего сидишь, поехали в военный штаб!..

Глава шестнадцатая

Юго-западная часть Кульджи упирается прямо в воды Или. Этот район так и называют: сай — русло, река. На его окраине через заросли джиды шли в западном направлении два человека. Через полчаса пути они дошли до густого тальника. Шедший впереди высокий человек остановился, внимательно огляделся кругом, а потом, не заметив ничего подозрительного, свернул влево, к берегу реки. Пройдя шагов десять, он остановился у громадной ивы и пошарил по коре ее ствола. Удовлетворенно кивнув, он сказал товарищу, осторожно шедшему следом:

— Пришли, здесь…

— Ты не ошибся?

— Нет. Видишь, вот на коре мои отметины.

— А лодка далеко?

— Метров пятьдесят будет.

— Ну, не будем задерживаться.

Рослый снова пошел впереди. Идти было трудно, стемнело. Путники одолели эти полсотни метров, постоянно запинаясь о корни, сгибаясь под ветвями, наверно, не меньше, чем за четверть часа. Оба задыхались, пот с них лил градом.

— Ну вот, все, — сказал, наконец, первый, когда они выбрались на берег, — садись, передохнем немного.

Волны лениво лизали береговую кромку. Только их слабый плеск нарушал безмолвие. Слабо светил ущербный месяц. Спутники отдыхали, не нарушая этой мирной тишины.

На другом берегу реки загорелся огонек. Потом потух. Через некоторое время заблестел снова.

— Наши! — сказал первый и встал. Лодка была надежно припрятана неподалеку. Оба, торопясь, столкнули ее в воду и, усиленно черпая воду веслами, поплыли к мигающему огоньку. На том берегу их уже ждали, помогли выйти из лодки и тут же усадили на коней. Проехав километра четыре вдоль берега, всадники достигли густых зарослей, углубились в них и остановились возле неприметной землянки.

Внутри землянки было тесно, но чисто, приятно пахло свежей рыбой.

Один из ожидавших, Рахимджан Сабири, начал:

— Ну, давайте, товарищи, приступим, время не ждет. Каждому из нас нужно до рассвета добраться до назначенного места. Ну, как вы дошли? — спросил он у Аббасова.

— Добрались нормально. Мамаш-ака быстренько вывел меня к реке, а там, как начал грести, так я не успел и оглянуться, как оказался здесь. А как у вас?

— Тоже все нормально, — ответил Рахимджан. — Значит, ты решил все-таки покинуть своего друга и покровителя Любинди и отправиться в путь?

— Что поделаешь? — улыбнулся Аббасов. — Жаль было расставаться с ним, но обстоятельства заставили. Дальше жить вместе оказалось невозможно.

— Ничего, думаю, мы еще с ним встретимся…

— Если говорить серьезно, то очень обидно, что я был вынужден уйти с этого места как раз тогда, когда началась вооруженная борьба. Сейчас сведения, которые я мог получить, пригодились бы особенно. Но что поделаешь? Я виноват, спешил…

— Центр ни в чем тебя не винит, напротив, мы выражаем тебе благодарность. Ничего, что ты должен уехать. У нас еще с тобой много дел впереди, не грусти, — успокоил его Рахимджан.