Избранное. Том 2

— Нет! Это не так! — резко отверг Любинди предположение Сао. — Бунтовщики рассчитывают на то, что мы снова предпримем наступление. Они намереваются заманить нас в горы, там уничтожить и таким образом пополнить свои запасы оружия.

— Конечно, у них есть такие планы. Но, согласно полученным данным, имеют они и другие намерения и сейчас усиленно готовятся к выступлению на Кульджу, — сказал Дау. Глядя на карту, он добавил: — Мы сделаем передней линией фронта Мазар, Тар и Сиптай, создадим оборону вокруг этих селений, встретим там врага и перекроем ему дорогу на Кульджу.

— Мы начали с заявления, что, дескать, «уничтожим врага, не выпустив его из его норы», а теперь уже планируем, как не пропустить его в Кульджу, — холодно усмехнулся Любинди. — Если мы будем продолжать сражаться с противником так, как это было в Нилке, Улустае, Карасу, Басилгане, то, господа, может, правильнее нас освободить от должностей, которые мы занимаем? — Он с силой ударил по ручке своего кресла.

— Думаю, что вы заблуждаетесь, Лю-шансин, — остановил его Дау. — У нас есть, некоторый опыт в деле подавления бунтов. Я уверен, что и на этот раз у нас хватит сил справиться с этой швалью!

— То, что было вчера, нельзя сравнивать с тем, что мы имеем сегодня! Происходящее — это не бунт. Это народное восстание. Я ценю ваш опыт, но не забывайте, что мы не во Внутреннем Китае и что движение здесь носит особый облик. Край граничит с Советским Казахстаном и Узбекистаном. И его население хочет жить так, как живут там, — Любинди открыл папку и достал из нее несколько бумаг. — Вот пожалуйста! В прошлом местное население выступало за идеи ислама, поднимало газават. А теперь они сражаются за «Независимый Уйгуристан!» За «Восточно-Туркестанскую республику»! Вот какие лозунги у них сегодня!

Дау не спеша посмотрел текст листовок, переведенный на китайский язык. В этих прокламациях, составленных организацией «Свобода» от имени повстанцев, содержались лозунги, о которых говорил Любинди. Читая листовки, Дау чувствовал, как тысяча игл впивается ему в сердце. Эти слова просто немыслимо было произнести вслух, настолько крамольно они звучали. Побледнев, Дау заскрипел зубами.

— С-коты! — он повернулся к Любинди. — Пусть они пишут эти гадости, пусть, но… но… — Дау не нашел, что сказать, и повторил: — Неблагодарные скоты!

— Вы поняли, о чем мечтают?

— У нас сейчас другая забота, — ответил Дау. — Наша задача — не разбираться в их мечтаниях, а подавить восстание. Скажите, может ли случиться, что население Кульджи поднимется на помощь повстанцам?

— Я не могу сейчас твердо сказать ни да ни нет! Но в любом случае необходимо принять меры предосторожности.

— Например?

— Прежде всего нужно арестовать тех, кто ведет людей на подобные выступления.

— Мало ли людей здесь арестовывалось раньше! Но ведь этот образ действий не принес ожидаемых результатов, более того, мы еще усилили ненависть к нам в народе, что способствовало бунту…

— И тем не менее я вынужден настаивать на этом. — Любинди вынул из папки список тех лиц, которых, по его мнению, требовалось немедленно изолировать от общества.

— Рахимджан, Хасимуджан, Маймайтиджан, Махисум… — начал читать список Дау и задумался. — Если мы арестуем всех этих людей, которые, как мне известно, пользуются немалым авторитетом в народе, не подольем ли мы масла в огонь? Не лучше ли внимательно присматривать за ними? Возможно, кого-нибудь сумеем перетянуть на свою сторону.

Перешли к обсуждению вопросов обороны. Был принят план, предложенный начальником штаба. Решили перевести из Куре и Суйдуна часть войск для укрепления Кульджи и просить дополнительной помощи из Урумчи. С этого дня во всем вилайете было объявлено военное положение. Переезды из села в село и тем более в Кульджу допускались лишь по особому разрешению.

Глава девятнадцатая

Глухая ночь. Город спит в полном безмолвии. Улицы пусты. Будто бы все жители покинули Кульджу и уехали куда-нибудь далеко-далеко. Лишь процокают изредка копыта конного патруля, послышится вдруг далекий оклик: «Стой!» или еще более отдаленный выстрел — и вызовут ответный лай бродячих собак…