Избранное. Том первый. Рассказы и сказки

— Я думаю, что он вовсе мне и не дядя, — признался Каушик. — Он никогда не расспрашивал меня об отце и матери, а они никогда не говорили, что у них есть в Кочине родственник. Это староста отвёз меня сюда. Он хотел избавиться от меня.

— Может быть, может быть…

Капитан задумался, а когда катер, скрипя железом о дерево, привалился к причалу, сказал:

— Ну ладно, останешься пока у нас. Посмотрим, что будет.

Так началась для Каушика новая жизнь. На катере было ещё тяжелее, чем в складе: мальчик убирал вместе с двумя палубными матросами весь катер, носил мешки с продуктами и ящики с запасными частями для мотора, научился варить обед и дежурить у трапа в самые тяжёлые ночные часы, когда слипаются глаза и плечи наливаются свинцом. Он научился обмениваться сигналами с проходящими катерами и с сигнальным постом, который наблюдает за движением по лагуне. И хотя к вечеру он валился на койку как убитый, никогда не жалел, что остался.

Однажды, когда Каушик стоял около сходни и собирал с пассажиров монетки за проезд, он увидел, что к катеру идёт дядя.

Сердце мальчика оборвалось, он метнулся по сходне и, убежав в ходовую рубку, которая была и каютой капитана, прижался к стенке.

— В чём дело? — спросил капитан. — Почему ты вошёл, не постучав?

— Здесь… Мой дядя… — пробормотал испуганный Каушик. — Я боюсь.

Капитан вышел, притворив дверь. Немного погодя застучал мотор, катер снялся. Первый раз Каушик не помогал на переходе матросам.

— Он ни о чем меня не спросил. У него очень больной вид. Я думаю, он поехал в город к врачу. Иди занимайся своими делами, — сказал, вернувшись в каюту, капитан.

Это случилось в июле в разгар муссона, когда каждый день с утра до вечера дождь развешивает над берегом свои серые полотнища. Катер наняли тащить из одного города в другой баржу, гружённую мешками с джутом. Мешки были лёгкие, и хозяин баржи не поскупился, навалил целую гору.

Баржу привязали к катеру стальным тросом, и катер, постукивая мотором и таща её за собой, отошёл от причала. Дождь, который с утра падал мелкими каплями, набрал силу. Капли стали тяжёлыми и плотными, берег исчез за серой пеленой воды, по палубе катились пенные потоки. Лица у людей покрылись, как оспинами, жёлтыми каплями, рубахи намокли и облепили тела.

Потеряв из вида берег, капитан уменьшил ход, а затем вообще дал «стоп». Катер закачался на мелких чешуйчатых волнах. Дождь уже хлестал не переставая, стальной трос провис и ушёл в воду. Баржи за белой стеной дождя не было видно.

И вдруг случилось непонятное: трос вырвался из воды, натянулся как струна, катер поволокло назад. Матросы бросились на корму, капитан сбежал с мостика. Трос, вздрагивая, продолжал волочить их.

Наконец катер остановился, осел на корму, нос его задрался к небу, из трюма и кают с рёвом и свистом стал вылетать воздух. Катер задрожал и стремительно, кормой вниз ушёл под воду.

…Каушик очнулся в больнице, на койке. Над ним склонилось лицо человека в белом халате. Врач положил мальчику руку на лоб, послушал, как бьётся сердце, и сказал:

— Этот будет жить.

В газетах, которые прочитали мальчику, было потом написано, что мешки с джутом на барже были плохо укрыты, намокли и стали тяжёлыми, как камни. Баржа, нагруженная сверх всякой меры, стала тонуть, а когда она пошла на дно, то утащила за собой и катер. Погибли капитан и почти вся команда.

Из спасшихся никто, кроме Каушика, не вернулся на море. А Каушик — помогла газета: она собрала нужные деньги среди читателей — уехал из Кочина, чтобы учиться, и со временем стал капитаном.

Катер, на котором он теперь служит, ходит из Мадраса на юг, в местечко Махалибапура́м. Там из древних чёрных камней — древнее камней, говорят, нет на земле — изваяны в скалах храмы. Огромные чёрные безмолвные слоны поддерживают спинами своды, и тусклые оранжевые огоньки свеч днём и ночью горят перед изваяниями странных многоруких богов. В деревнях вокруг народ живёт бедно, и поэтому многие садятся на катер, чтобы попытать счастья в большом многолюдном Мадрасе.

— Компания не потерпит, чтобы ей наносили убыток, перевозя бесплатно пассажиров, — закончил чиновник и, не прощаясь, пошёл от причала, прямой, как палка, страдающий от жары, с кожаной папкой под мышкой.

— Что он вам выговаривал, капитан? — спросил портовый механик. Они с Каушиком нравились друг другу.

— Так, пустяки.

— А что вы сказали ему? Отчего он поморщился, словно проглотил кислое яблоко бильвы?

— Я сказал, что всегда, пока плаваю, буду брать в рейс по одному босоногому оборванному мальчишке. По одному, но буду. Пусть компания терпит.

КАК Я СПАС МАГЕЛЛАНА Повести

КАК Я СПАС МАГЕЛЛАНА

Где моя кинокамера?

Дело было вечером. Я сидел на диване и читал Серёже и Косте «Историю великих мореплавателей». Это был трагический момент — гибель Магеллана.

— «…Тогда отважный путешественник обернулся… — прочёл я и перевернул страницу. — «Назад, к шлюпке!» — крикнул он товарищам. Но один из туземцев поднял копьё и…»

В эту минуту зазвонил телефон.