Избранное. Тройственный образ совершенства

25. – Ровно, как океан, и безбрежно раскинулась природная жизнь – живет, тянется в росте, играет и никнет, вся насквозь пульсирует мириадами жил, переливается из создания в создание, и, как океан же, всю себя держит в собственной власти. Несчетные частные законы в бесконечных иерархиях соподчинены друг другу, и все по ступеням – одному, который связывает вселенную в единый узел, все непреложные, неизменные до конца времен. Ни одному созданию – даже тени свободы, ни одной живой твари – даже намека на смысл ее невольного существования, но каждое дыхание и каждый атом покорно совершают предуказанное им дело в общем труде. Мысль цепенеет пред безысходностью бытия; от яркой дневной поверхности до темного дна здесь все – стихия и рок. Мир предстоит нам как независящий от нашей воли, как царство естественной необходимости. Это царство – природа, и в ее составе – также человеческий дух. Земля и воздух, воля ближнего моего и страсть, родившаяся во мне самом, – равно природа и рок.

26. – Но внутри стихийного мира, его же силами, из его же частиц, мы воздвигли мир человечески разумный, мир целесообразный и замкнутый. В природе все рассчитано на нужды целого, которые беспредельно сложны; в нашем мире все рассчитано себялюбиво только на наши сравнительно простые нужды; оттого природа в каждом своем явлении должна учитывать несметные цели, наша же целесообразность несложна и стройна. В нашем мире без сравнения меньше расточительности и противодействий; в нашем мире господствуют мера, симметрия и соразмерность.

27. – В недрах природы, сам ее порождение, человек создал себе царство свободы, как бы твердый остров на зыбкой пучине морской. Источник его свободы – вечная тайна. В целом подвластный стихии, он в частях повелевает ей властью, ею же взращенной в нем, властью разума, который – только его частный динамический закон в связном единстве мировых законов. Как может быть подчиненная воля свободна? Свободы в мире нет и не может быть, ибо все обречено служению; и все же человек как-то свободен, хотя и в бесконечно малом круге. Его разум, как речная лилия, корнями недвижно питается из недр, а вершиною так свободен, как не свободны ни цвет лилии, ни ветер, ни зверь, но только разум человека.

28. – В мире нет свободы, но нет и рабства нигде, а есть только внутренняя принудительность, потому что в каждом создании внешний закон его бытия есть вместе закон его воли; ничто не толкается извне, но все изнутри движется по предначертанным путям. Ради своей относительной свободы человек первый создал в мире абсолютное рабство, принудительность внешнюю, и это рабство и есть его единственное открытие. Он изобрел после Бога новую форму существований, и на ней основал свою державу. Божий мир движется имманентной необходимостью, в которой погашена противоположность рабства и свободы, мир человеческий держится внешним принуждением, которое есть чистое рабство. Строгое равновесие царит в Божьем мире, ненарушимо в пространстве взвешены светила, – один только человек перешагнул рубеж, чтобы беспредельно расширять свою свободу в ущерб свободе других созданий. Волк, одолев ягненка, именно своей победою удостоверяет свое право на убийство и добычу, потому что его право питаться, то есть жить, должно быть каждый раз сызнова доказано победою. Другими словами, его жизнь протекает в замкнутом круге, где победы и питание взаимно обусловливают друг друга: сколько он способен победить, столько он съест, и сколько съест, настолько будет силен для дальнейшей победы. Но человек разорвал круг. Движимый высшею волею, он изобрел состояние, какого высшая воля нигде не создала, а только едва наметила, – состояние орудия, и чрез бесконечную связь орудий утвердил свое господство над тварью. Собственно человеческое действие в мире – порабощение. И положение человека в мире всецело определяется его орудийным искусством.