Избранное. Тройственный образ совершенства

Самый договор между Богом и народом Израилем легенда возводила именно к такому простому зерну – к соглашению, которое Бог заключил с родоначальником Израиля, Авраамом. Отличив Авраама между людьми за его праведность, Бог «поставил завет» между ним и Собою: я распложу тебя – сделаю тебя отцом многих народов и дам тебе и твоим потомкам землю Ханаанскую, – с тем чтобы ты и твои потомки признавали Меня своим Богом. Знамением этого завета Бог положил обрезание (Быт. XVII). Авраам принял договор за себя и свое потомство: обрезал в тот же день себя и всех своих домочадцев мужского пола. Так был установлен на вечные времена союз между Богом и Израилем. За этим первым, начальным актом соглашения естественно должен был последовать второй: когда потомство Авраама размножилось до размеров народа, в тот момент, когда, по выходе из Египта, этот народ впервые предстал перед миром как коллективная личность, готовясь вступить в самостоятельную жизнь, Бог захотел торжественно и в более определенной форме подтвердить Свой вечный завет с ним. На горе Синае, среди громов и пламени, при звуке трубном, Он явился народу и чрез Моисея объявил ему свои заповеди подробно; Израилю предоставлялось решить: желает ли он исполнять эти веления Бога? если обещает свято блюсти их, Бог обязывается с своей стороны опекать его на всех путях его. Народ, выслушав переданное ему Моисеем, единогласно обещал: «Все, что сказал Господь, исполним»{156}. Тогда Моисей записал все слова Бога в книгу завета и прочитал ее вслух народу, и народ снова подтвердил свое обещание, после чего Моисей формально закрепил договор всесожжением, окропив народ жертвенною кровью. Впоследствии, гласит предание, договор между Богом и Израилем был не раз подтвержден после тяжких отпадений Израиля или на пороге его новых судеб. Доведя евреев до Иордана, Моисей по слову Господа должен был умереть. За сорок лет странствования в пустыне вымерло все поколение, к которому Бог говорил с Синая, и обновленный народ готовился теперь под руководством нового вождя вступить в обетованную землю, чтобы осесть на вечные времена. В этот решающий час Моисей счел нужным напомнить народу тот договор. Он созвал весь Израиль, от старейшин и начальников колен до дровосеков и водоносов, с женами и детьми, изложил им содержание завета, или «клятвенного договора», который заключает с ним Бог в сей день, «дабы соделать тебя сегодня Его народом, и Ему быть тебе Богом»{157}: жизнь и благоденствие за повиновение Богу, проклятие и гибель за ослушание, – и призвал в свидетели небо и землю, и записал слова завета в книгу, чтобы Израиль впоследствии не мог отрекаться от договора (Второз. XXXIX). И снова, после того как Израиль утвердился в Ханаанской стране, Иисус Навин пред своей смертью созвал народ, напомнил ему великие дела, которые сделал для него Господь с тех пор, как вывел его из Египта, и в заключение предложил ему на выбор: хочет ли он служить Богу или хочет служить языческим богам. Весь народ отвечал: будем служить Богу нашему и голоса Его будем слушать. Тогда Иисус заключил договор с народом и вписал договор в книгу, и, положив большой камень под дубом, сказал народу: этот камень слышал наш уговор; да будет же он свидетелем против вас, если вы нарушите ваше обязательство пред Богом (Иис. Нав. XXIV).

Такова легендарная история договора. Она сложилась, разумеется, поздно, с целью обосновать и укоренить идею договора в прошлом Израиля. Построенный преданием перевернутый конус проходит чрез всю толщу еврейской истории до ее начатков, до прародителя Авраама; вверху – широкое национальное основание, а острие скрыто в темной глубине истории, – лишь точка: договор Бога с одним человеком. На верхнем, широком основании легенды можно было строить уверенно.