Избранное. В 2 т. Т. 2

— На твоем месте я бы просто-напросто ушла.

— Тогда он подумает, что я его боюсь.

— А ты его не боишься?

Астра прошептала:

— Боюсь. Иначе я бы вообще не была здесь.

— Я тебя не понимаю.

— Я сама себя не понимаю. Мне хочется, чтобы уже стемнело… Вчера вечером я встретила его в лесу.

— Ну и что он тебе сказал?

— Ничего.

Один из парней, посмотрев на часы, поднялся. Остальные последовали его примеру. Они молча обогнули железные садовые столики и медленно всей гурьбой вышли на дорогу.

На перекрестке толпа разбрелась. Каждый отправился своим путем — было время дойки. Мартин прошел мимо дочки нотариуса, не глядя на нее, чуть подавшись вперед, — поджарый, мускулистый.

Подруги молча шли по тропинке через поле. На землю спустились сумерки. Тихо играла гармоника: казалось, звуки доносились откуда-то издалека. Гармонист сидел в саду один и наигрывал что-то для собственного удовольствия.

В этот вечер работник, их сосед, снова зашел в гости к матери Матильды. В прошлое и позапрошлое воскресенье он уже просидел несколько часов ка печке у них в доме. В деревне было принято завернуть после работы к соседу без особого на то повода, перекинуться с ним несколькими словами о погоде, о видах на урожай, а то и помолчать, если разговор не клеится.

Но матери казалось, что работник неспроста стал у них частым гостем. «Видно, ее время пришло, видно, скоро все начнется», — думала мать с улыбкой, не выпуская из рук вязанья.

Матильда сидела за большим столом под лампой в середине комнаты и читала учебник всемирной истории, который дал ей учитель. Окончив школу, она стала брать уроки у своего старого учителя, человека по-настоящему образованного. Матильду он считал на редкость способной девушкой и после смерти Розы перенес свои отцовские чувства на нее, а Матильда всегда его любила, как родного отца.

Матильда сидела очень тихо. Она читала о пожаре в Риме. Работник на печке также не шевельнулся ни разу. Ему была видна спина девушки, ее рыжеватые волосы, искрящиеся при свете лампы, и кусочек белой шеи. Время от времени он поглядывал на картинку календаря, висевшего на стене. Тишина в комнате казалась особенно глубокой от журчанья ручья и тиканья стенных часов. Мать спросила:

— В этом году вы опять погоните скот на горные пастбища пятнадцатого?

— Надо думать, так.

Прошло еще полчаса, и мать встала. Тогда работник слез с лежанки и попрощался:

— До свиданья.

Но уже у порога, поколебавшись секунду, он снова обернулся и на свой лад объяснился Матильде в любви.

— В будущее воскресенье в кабачке на лугу будут танцы. Я бы пошел туда.

На другое утро часа в четыре Мартин вместе с работником начал чистить коровник. Вдоль длинной кормушки — она тянулась через весь коровник — стояли сорок две коровы друг против друга, по двадцати одной с каждой стороны.

Мартин сгребал навоз. После того как возле каждой коровы выросла большая куча, он начал разговор:

— Ты ее вчера видел? Матильду?

Работник вывез тачку из коровника и сбросил навоз в яму. На дворе было холодно и еще совсем темно. От теплого навоза подымался пар. Работник вернулся с порожней тачкой, уложил на нее груду навоза, разровнял ее вилами и ответил:

— Да.

Потом он вывез еще десять тачек и, в свою очередь, задал вопрос:

— А ты встретился с Астрой?

Оба парня постелили в стойла свежую солому и засыпали в кормушку сено. Сорок две коровы громко захрустели, опустив морды. Мартин еще раз обошел всю кормушку — он хотел удостовериться, что каждая корова получила свою порцию, не больше и не меньше других, — и сказал:

— Она была в кабачке на лугу.

Работник сел доить корову, которая стояла последней у дальней стены, а Мартин — ту, что была у самого входа. Когда через несколько часов парни снова встретились, — теперь они доили коров, стоявших рядом, — Мартин сказал:

— Удивительное дело.

После того как работник отнес на молочную ферму последнее ведро молока и возвратился обратно, они закончили разговор об Астре и Матильде, начавшийся в четыре часа утра.

Работник сказал:

— Да, да.

Было уже восемь часов.

Образцовый коровник с цементной кормушкой и таким же полом, с электрическим освещением был построен недавно. Его хозяин, отец Мартина, слыл в деревне первым богачом и любил повторять: «Деньги идут к деньгам». Мартина он задумал женить на богатой вдове из соседней долины-счастливой обладательнице большой фермы, восьмидесяти, а то и ста тысяч франков наличными, но малость криворотой. В этот день богач отправился к вдове, чтобы получить ее согласие на брак, и вечером после ужина сообщил сыну:

— Она согласна. И у нее сто тысяч.

В последний раз, когда с гор обрушилась лавина и погребла под собой две семьи, Мартин принял участие в спасательных работах, много часов подряд он подвергался смертельной опасности. Для всех, кто его знал, в этом не было ничего удивительного. Но отца своего Мартин боялся как огня. Он ни слова не сказал старику, впрочем, тот и не ждал ответа. У самых дверей отец еще успел объявить, что свадьбу сыграют следующим летом, как только Мартин вернется с военного сбора.