Избранное в двух томах. Том второй

Современность ставит в один ряд представителей всех национальных литератур. К их чести, они успешно овладевают достижениями мировой эстетической мысли, духовным и художественным опытом других народов. Сейчас работают в этих литературах писатели европейской культуры. Прошла или проходит торопливая пора ученичества, наступает пора зрелости для них. В какой-то мере покажется законным сомнение, а не увядает ли особая прелесть и своеобразие национальных литератур? Но если мы обратимся к практике этих литератур, то не трудно убедиться, что эти сомнения излишни. Не говоря о старших, даже произведения писателей более позднего поколения, литовцев Слуцкиса и Авижюса, туркмена Джумаева, узбеков Кадырова и Якупова, казахов Кабдулова и Шаймерденова при всей современности и новизне сохраняют свой национальный характер. Вслед за русскими писателями Юрий Рытхэу как бы изнутри открыл нам свой маленький, удивительный народ. Со временем в жизнь этого народа вошли огромные изменения. Писатель-реалист не мог уже любоваться экзотикой. Он пишет теперь о людях образованных, о своих современниках. На страницах его произведений как бы увядает прежняя наивная прелесть. В то же время художник вместе со своими героями приобретает настоящую зрелость. Или такое яркое явление, как Чингиз Айтматов. Я не стану говорить, что при всей современности манеры его письма, общечеловечности нравственных проблем, поставленных им в своих произведениях, его герои остаются сугубо национальными, людьми от земли киргизской. Меня поразила одна деталь в его произведении — описание иноходца Гульсары. Казалось бы, что нового может открыть писатель в примитивном мироощущении животного, так великолепно описанного в русской литературе Л. Толстым и А. Куприным? А он открыл все-таки. «Ощущение неустойчивой тверди под копытами смутно всколыхнуло вдруг в угасшей памяти коня те далекие летние дни, тот мокрый зыбкий луг в горах, тот удивительный невероятный мир, когда солнце в небе ржало и скакало по горам, а он желтый, как цыпленок, пускался вслед за солнцем через луг, через речку, через кусты... когда табуны, казалось, ходили вверх ногами, как в глубине озера, когда мать — большая, гривастая кобыла — превращалась в теплое молочное облако».

Да, это не Холстомер и не Изумруд. Это жеребенок, выросший в вольном табуне и в приволье горного пастбища. Так мог описать только киргиз. Конь этот еще связан с судьбой главного героя Танабая. В этом я вижу глубинную связь писателя с народным творчеством, Кони — крылья джигитов, их верные друзья, воспетые в «Манасе» как бы в новом качестве, глазами нашего современника возвращаются к нам. В этом и традиция и новаторство.

С развитием литературы, с ее зрелостью национальное своеобразие не исчезает, оно с поверхности как бы уходит вглубь, впитываясь в каждую клетку, в кровь произведения, преобразуясь из красочного колорита в характер его. Названные в начале статьи черты в свое время в полной мере были присущи казахской прозе. Но она переросла их, как джигит одежду подростка. Мне думается, своеобразные черты, в особенности приписываемые той или иной литературе, в лучшем случае характеризуют отдельные этапы их роста. Ведь эти литературы находятся в постоянном движении, претерпевая все новые и новые качественные изменения. Даже отдельные выдающиеся представители не могут в полной мере определить всю их особенность и своеобразие. Потому что каждая литература вместе со зрелостью отражает не только глубину, но и полноту и многообразие.

1970

СЛОВО ОБ АУЭЗОВЕ

I

О близком и большом трудно писать. Чтобы осмыслить крупное явление или окинуть взглядом высоту, необходимо отойти на определенное расстояние.

Рядом, среди нас, живет и творит наш самый близкий большой писатель Мухтар Омарханович Ауэзов. О его творчестве написано немало — не только в казахской, но и в русской литературной критике. Его лирические произведения с широким эпическим размахом хорошо известны советским читателям различных национальностей. Этими произведениями восхищаются крупнейшие современные писатели и Советской России, и Германии, и Франции, и других стран.

Для казахской литературы творчество М. О. Ауэзова имеет исключительное значение. Оно поднимает нашу молодую, быстро растущую литературу на новый уровень.

А ведь всего сорок лет назад у казахов не было ни своей национальной прозы, ни драматургии. Из истории известно, что художественная литература многих народов формировалась и создавалась веками. У нас же за очень короткий отрезок времени литература от повести «Калым» — первой робкой попытки создать жанр прозы — поднялась до романов, которые заслуженно ставятся в ряды лучших произведений современности. «Абай» и «Путь Абая» — эпопеи о жизни и судьбе целого народа.

С появлением этих романов у казахских прозаиков началась новая веха в творчестве. Ауэзов раскрыл большие возможности, силу образности и выразительности казахского языка, создал национальные характеры, яркий самобытный колорит.