Избранные эссе

И сейчас нам даруется не христианство, погруженное в стихии мира сего, а крест его, огонь его, самоотречение и самоотдача, эсхатология христианская.

И не надо думать, что все сказанное относится исключительно к монашеству. Я говорила о нем, чтобы ярче выявить мою основную мысль. Но эта основная мысль, мне кажется, определяет собою судьбу современного мира в его целом. Она проста и ясна.

Время обернулось сейчас апокалиптическим ангелом, трубящим и взывающим в каждой человеческой душе. Случайное и условное свивается, как шелуха, и обнажает вечные корни жизни. Человек стоит перед гибелью. Гибель обличает ничтожность, временность, хрупкость его мечтаний и стремлений. Все сгорает. Остается только Бог, человеческая душа, вечность и любовь.

Это так, — для каждого, — для монаха и мирянина, для христианина и язычника, для праведного и грешного.

И кто хочет в наши страшные дни идти единственным путем, уводящим от гибели, — «да отвергается себя, и возьмет крест свой и идет».

Монахиня Мария.

Журнал"Новый Град"№13 (1938)

Под знаком нашего времени

Источник - http://agios.org.ua

Когда люди живут на родной земле, когда они являются гражданами или подданными какого-либо государства, то, — будь они в самой крайней оппозиции к его устоям, — они продолжают отвечать за него. Иметь какую-либо веру, какое-либо убеждение, какое-либо мнение, будучи внутри некой государственной системы, — это значит нести последствия этого мнения и убеждения. Если оно совпадает со мнением власти, — последствия оказываются положительными, — человек достигает общего признания, возможности осуществлять себя, выявляться, получать богатство, положение и т. д. Если мнение расходится со мнением большинства, то человек несет за это ответственность, против него воздвигаются гонения, он лишается свободы, жизнь его ломается, он может быть даже уничтожен, — казнен, изведен ссылками и т. д. Такова жизнь всех, не покинувших свою родину, связанных с ее исторической судьбой. И будь эта родина Россия, или Германия, или Испания или даже Франция, — каждый ее гражданин знает, за что его ждут кары, и каковы эти кары, и за что его ждет общий успех и признание. При чем это касается не только тех его взглядов, которые связаны с политическим режимом данной страны, — это касается его веры, его миросозерцания. Миросозерцание становится ответственным. Вера может быть исповедуема под условием готовности к мученичеству. Все приобретает значение, все определяет необходимость четкого и решительного выбора. И вместе с тем на возможность этого выбора оказывается огромное, подчас непреодолимое давление. Если у меня к какому-нибудь взгляду лишь неопределенная симпатия, то перед лицом всех возможных кар за этот взгляд я еще подумаю, стоит ли его особенно открыто исповедывать. И лишь при какой-то абсолютной и неотвратимой захваченности какими-либо убеждениями, я решусь пойти в защиту их до конца, — до мучений и даже смерти. Из этого вытекает известная осторожность в душах тех, кто связан со своим национальным организмом, огромная влияемость каждого члена этого организма, связанность, зависимость. Не знаю, стоит ли приводить примеры, — их бесконечное множество. Если за участие в крестном ходе можно попасть на Соловки, то человек, может быть и стойкий, воздержится от участия в нем, — просто чтоб не потратить всей своей жизни на крестный ход, а поберечь ее для более целесообразного мученичества. Перед «гражданами» всякий выбор стоит как некая последняя черта, после которой они начинают нести ответственность всей своей жизнью. И вместе с тем «гражданин» всегда не свободен, всегда чувствует на себе всю тяжесть давления власти, общественного мнения, традиций, быта, истории своей страны. Все это мы знаем, потому что все это свершалось в наших жизнях, — мы знаем, что в эпоху гражданской войны выбор определял собой смерть, тюрьму, изгнание, полное калечение судьбы. Мы помним, что значило нести ответственность за свои взгляды, мы помним отсутствие свободы в их исповедании. И еще более мы знаем, что значит исповедывать веру там, где она гонима, где против нее воздвигнута вся мощь государства. Мы знаем, как за крестильный крест на шее людей лишали куска хлеба, как за книжку религиозного содержания ссылали в лагеря и т. д.