Избранные и прекрасные

– Так уж вышло, – воскликнула она со стеклянным блеском в глазах, розовея щеками. – А я выглянула на минутку – снаружи так романтично. На лужайке птица – должно быть, соловей, прибывший рейсом «Кунарда» или «Уайт Стар Лайна». И поет-заливается… так романтично – правда, Том?

Том что-то согласно пробурчал, затем завел разговор о своих треклятых лошадях, и тут снова зазвонил телефон. На этот раз Том не отошел от ужина, только его лицо побагровело, а Дэйзи заговорила еще оживленнее и казалась хрупкой, как стекло. Я и, к его чести, Ник попытались заполнить время до конца ужина болтовней о наших знакомых (многочисленных) и о том, что у нас нашлось общего (почти ничего).

Телефон зазвонил еще раз, пока мы доедали десерт, но к тому моменту, как мы встали из-за стола, умолк. Том повел Ника к конюшне, а Дэйзи взяла меня за прохладную руку горячими пальцами.

– Запомни, – прошипела она, словно оракул из какого-нибудь готического романа, и я кивнула.

– Том, ты уже видел новую вещицу Эдгара Уоллеса, которую должны были напечатать сегодня в «Пост»? – спросила я. – Я еще нет и надеялась просмотреть сегодня перед сном.

Он, конечно, тоже ее не видел, и мы направились в библиотеку, а Ник и Дэйзи – в обход дома, к широкой передней веранде. Минуту Том смотрел им вслед с таким недоумением на лице, что ему невольно хотелось посочувствовать. Становилось ясно, что в какой-то момент что-то в его браке уплыло от него, но черт бы его побрал, если он мог назвать, что именно, или тосковал по утраченному, или вообще заметил утрату.

Мы уселись в противоположных концах длинного дивана в неярком рубиновом свете библиотечных ламп. Такие чтения мы уже устраивали пару раз. Дэйзи не выносила рассказов, к которым питали пристрастие мы с Томом, и даже от радио у нее начинались головные боли. Том развалился на своем конце дивана, я села прямо в своем углу, развернув хрусткую «Сатердей Ивнинг Пост» на коленях. Мой голос как раз годился для чтения. Мои первые наставники на Уиллоу-стрит были убеждены в пользе чтения вслух, и, хотя голос у меня выше и тише, чем у Дэйзи, он звучал ровно.

Я прочла один рассказ, а на середине второго Том вздохнул.

– Хорошая ты девчонка, Джордан. Я рад, что у Дэйзи есть ты. Понимаешь, трудно ей с женщинами. Не ладит она с ними. А ты другая.

– А по-моему, с женщинами она ладит прекрасно, – с непроницаемым видом возразила я.

– Она тебя уважает. И я тоже. Ну, и Ник. Нудноват немного, но по нынешним беспорядочным временам это даже к лучшему. И довольно хорош собой, да?

С этим я согласилась, и Том кивнул, словно считая вопрос закрытым.

– Вот увидишь, еще до конца лета у вас все решится – мы позаботимся. Знаешь, ты ведь уже старше, чем была Дэйзи, когда мы поженились. Не пойму, чего ждет такая симпатичная девчонка, как ты, но я же не самодур. С твоими перспективами можно позволить себе подождать приличного мужчину. Дэйзи тревожится, но я-то знаю: ты просто ждешь хорошую партию, самую лучшую, – ну и что здесь такого?

Я старалась не растрогаться, что порой было слишком легко, если речь шла о Томе. Краткие моменты сочувствия или доброта, проявленная походя, никого не делают хорошим человеком, но Том был еще и хорош собой – крепкий, энергичный. Порой он забывал, что я, в отличие от него, не принадлежу к нордической расе, и становился внимательным и заботливым. Есть женщины, способные многое простить за мимолетное участие со стороны видного мужчины, но Дэйзи и другие девушки постарше, принявшие меня под свое крыло, научили меня этого избегать.

Ник и Дэйзи вошли, как раз когда я закончила читать, и я поднялась.

– Десять часов, – объявила я. – Девочке-паиньке пора в постельку.

– Джордан завтра участвует в турнире, – объяснила Дэйзи, – в Уэстчестере.

Ник изумился, и до него наконец дошло.

– А, так вы та самая Джордан Бейкер.

Я улыбнулась: да, это я. Мое лицо он знал по фотографиям и спортивным журналам. Если бы он поддерживал связь со склонной к сплетням луисвиллской родней (или, что вероятнее, если бы его мать или тетки жили там), он был бы осведомлен лучше. Впрочем, неважно. Его дело решать, как распорядиться этими знаниями.

– Разбуди меня в восемь, ладно? – попросила я, проходя мимо Дэйзи и пожимая ей плечо.

– Ведь все равно не встанешь, – с улыбкой сказала она. Она выглядела больше похожей на себя, не такой отчаявшейся, и я кивнула Нику.

– Встану. Спокойной ночи, мистер Каррауэй. Еще увидимся.

– Ну конечно, увидитесь, – полетел мне вслед вверх по лестнице голос Дэйзи. – Я даже думаю, не поженить ли вас. Приезжай почаще, Ник, я буду вас – как это? – сводить. Ну, знаешь, нечаянно запру вас вдвоем в гардеробной или отправлю на лодке в открытое море, и так далее.

– Спокойной ночи, – отозвалась я, закатывая глаза. – Я не слышала ни слова.