Избранные и прекрасные

– Право, Бьюла! – вмешалась она. – Не понимаю, как китайцы или демоны могут доставить больше неприятностей, чем какой-нибудь среднестатистический юнец-политикан. Я по-прежнему сомневаюсь, что этому маршу нужны мои доллары или мое время.

Я понимала, что они говорят не только о демонах, но и о бездушных, хотя каким образом они надеялись дать им отпор, оставалось неясным.

Гораздо позднее я узнала, что людей, в самом деле продавших душу, намного меньше, чем предполагалось тем летом. Они были искушенными – мужчины в темных костюмах, вхожие в дом Джея Гэтсби. Им нравилась власть, нравились перспективы. Газеты представляли дело таким образом, будто нас захлестывает инфернальный прилив, и, конечно, каждый знал кого-нибудь, у кого знакомый отважился на такой шаг. Участники маршей трезвости следующей целью после сухого закона избрали проклятых, устраивая митинги, демонстрации и прочую шумиху.

Я задумалась о том, что сказали бы подруги моей тетушки о Гэтсби и его дворце в Уэст-Эгге. В эпоху модернизма они повидали излишества и похлеще, однако они видели также, чем все закончилось. Другими словами, они были бы не прочь развлечься, но наверняка предпочли бы убраться восвояси прежде, чем начнется стрельба.

После ужина я поцеловала на прощание тетушку Джастину и попросила ее сказать Ларе, чтобы уложила несколько моих платьев получше и туфель покрасивее и отправила их в Ист-Эгг, на адрес Бьюкененов.

– Ты прямо сдружилась с Дэйзи этим летом, – заметила она.

– Так и есть. Она была очень мила, приглашала меня пожить у нее перед матчами и так далее.

– А ее мужчина – он ведет себя прилично?

Я закатила глаза.

– Разумеется, нет, тетушка Джастина. Ты же знаешь таких людей. Они заводят себе новую девчонку, стоит им оглядеться и обнаружить, что у них в объятиях никого нет.

– Что ж, в таком случае Дэйзи должно быть стыдно. Ей следовало строже смотреть за ним.

Порой мне казалось, что тетушка забыла о том, каковы они, видные мужчины, сколько пространства они способны собой занять. Даже у Ника проявлялись подобные замашки, хотя он компенсировал их случаями, когда превращался в почти незаметную тень в глубине клубов и переполненных кабинетов. А Том казался каменной глыбой, которую чья-то гигантская рука поместила в мир, обязав остальных обходить его вокруг.

Немалая часть воскресного вечера уже была потрачена, и я согласилась с тетушкой, попрощалась и с благодарностью приняла ее предложение отправить меня на машине с водителем.

Уже на мосту я задремала и не просыпалась, пока не высыпали первые звезды и воздух наконец-то немного не охладился. Прежде чем позвонить в дверь, я взглянула в сторону бухты туда, где вновь сиял дом Гэтсби, освещенный так ярко, что отбрасывал неровную дорожку света на волны, отделяющие меня. На миг я задумалась, можно ли перебраться через бухту по этой прерывистой тропе, и поняла, что мне это не под силу, зато у Дэйзи шансов больше, чем у кого-либо.

У дворецкого, открывшего мне дверь, на лице отражалась едва заметная обреченность, и, пока я направлялась в привычную комнату, мне встретился Том, спускающийся по лестнице. С рассеянным видом он натягивал водительские перчатки. Мы поравнялись на ступеньках, он окинул меня озадаченным взглядом.

– Она уже успела позвонить тебе?

– Нет, я просто приехала, чтобы воспользоваться вашим гостеприимством и угоститься с вашего превосходного стола, – развязно отозвалась я. – А что, Дэйзи должна была мне позвонить?

Том вздохнул, запустив в волосы обе пятерни.

– Она нуждается в сочувствии, – он состроил гримасу. – Видимо, я опять повел себя по-свински.

– А, понятно.

Увидев, что я не спешу оправдать его, он нахмурился.

– Поговори с ней, вразуми, – в его голосе послышались умоляющие нотки. – Ты же знаешь, что она устраивает.

– Разумеется, знаю, Том, – я обошла вокруг него. – К завтраку вернешься?

– Нет, задержусь в городе по делам, – ответил он. – Спасибо тебе, Джордан. Ты лучшая.

И то правда, хоть у него и не было никаких причин благодарить меня. Он продолжал спускаться, а я – подниматься по ступеням, усталая настолько, что мне хотелось только одного: раздеться и нырнуть в чужую постель.

В сущности, мало отличий от Луисвилла, размышляла я и, вместо того чтобы лечь, зашагала дальше, к комнатам Дэйзи, где увидела, как в полоске света под дверью мечется ее тень. Я легонько постучала, мне ответили приглушенные рыдания.

– О, да уезжай уже, не желаю тебя видеть! – выкрикнула она.

– А по-моему, желаешь, – отозвалась я, и она почти мгновенно распахнула дверь и ринулась ко мне в объятия, шурша шелковыми рукавами. В своем расписанном вручную халате она была немного похожа на сороку, длинные синие, черные и белые полосы наводили на мысли о шорохе перьев и раскрытом веере элегантного хвоста.

Я позволила ей немного повисеть на мне, затем отстранила ее, повела к свету и осмотрела ее лицо, взяв за подбородок и поворачивая туда-сюда.

– Неужели я так ужасно выгляжу? – спросила она, негромко икнув и нервно улыбнувшись мне сквозь слезы. – Ведь не так все плохо, да?