Избранные (ЛП)

— Я задаю ритм. Вот почему я так хорош в этом, — его акцент был таким сильным и звучал так жарко, когда он оторвался от моих губ. Не могу сказать точно, как Ашер выглядел в тот момент, потому что мне кажется, я не могла раскрыть глаз. Я просто держалась за стену, надеясь, что это поможет, потому что у меня начали дрожать колени. Его дыхание защекотало мое ухо. — Скоро увидимся, принцесса.

И затем его руки перестали сжимать мою талию, густой аромат мужчины покинул эту комнату. Спустя несколько секунд прострации и фокусирования на том как правильно вдыхать и выдыхать, я открыла глаза.

Я всегда обращалась к фактам и логике. К теориям и выводам из них.

Но то, что произошло сейчас в этой комнате не поддавалось ничему из вышеперечисленного. И из-за этого у меня осталось ощущение, будто я никогда по-настоящему не думала ни о чем в этой жизни.

Принимая во внимание то, как обычно протекает жизнь у людей, я всегда думала, что мама станет тем человеком, который будет помогать мне планировать свадьбу.

Но из-за ее помолвки, которая вызвала такой резонанс и из-за попустительского поведения по отношению к грандиозному событию, то есть к ее свадьбе, я обнаружила, что поторапливаю ее, чтобы она поскорее выбрала все свадебные детали, которые заслуживают внимания. Ну, и не заслуживающие внимания тоже.

— Честно говоря, милая, я бы могла выйти замуж за Беннета на заднем дворе этого дворца и осталась бы довольна. Просто два кольца, священник, и я бы была дико счастлива. Я уже счастлива. Не понимаю, почему всем так интересно в каком платье за тысячи долларов я появлюсь.

Мама спрятала лицо в ладонях, прикрыв образцами тафты и салфеток свою макушку.

Вот как она себя чувствовала на протяжении всей подготовки к свадьбе с тех пор, как папарацци жестоко атаковали ее вопросами, стоило нам только ступить на европейскую землю. Она просто последовала за мужчиной, которого любит, а ее изводили и осуждали на каждом шагу. Я знаю, что меня также обсуждали, но мама приняла на себя главный удар, и мне было ее так жаль. Это должны были быть самые счастливые дни в ее жизни, а она уже была готова чуть ли не отменить все это.

В целом, из нас двоих это я была той, кто все организовывал. Мама зарабатывала деньги, и все имущество было записано на ее имя, но я оплачивала все квитанции. У меня были записаны даты, по которым нужно оплачивать счета за дом и за машину. Если кабель интернета переставал работать, я звонила в интернет-компанию. Если счет за электричество казался слишком высоким, именно я ругалась по телефону с теми идиотами, пока не достучусь до них. Я записывала нас к стоматологу, я следила за тем, чтобы масло в машине вовремя менялось. Не то что бы моя мама вела себя как ребенок, она была человеком, который вел себя абсолютно в соответствии со своим возрастом и который содержал нас. Но я также была частью семьи и хотела сделать свой взнос, насколько мой мозг позволял мне это делать. По правде говоря, я наслаждалась ведением учета всего, если можно, так сказать.

— Потому что ты — это их сказка, мам. Ты женщина, которой хочет стать каждая маленькая девочка. Хочет, чтобы ею увлекся какой-нибудь красивый принц, — сказала я и немного взмахнула руками. — Она посмотрела на меня, в глазах застыли слезы. Я понимаю, как трудно все это для нее сейчас. — Да ладно тебе, смотри. Тебе оплатят все расходы за день, в котором ты осуществишь свои самые сумасшедшие мечты. Самые знаменитые люди захотят быть частью этого торжества, включая в себя банкетный стол, платья, туфли, макияж… Знаю, все это утомительно, и к каждому принятому тобой решению будет особо пристальное внимание, но да ладно тебе. Кому есть дело до того, что эти люди думают? Ты сможешь получить все, что захочешь, сможешь быть настолько экстравагантной, насколько пожелаешь. И затем, когда день подойдет к концу, все равно останутся два человека, которые полюбили друг друга. Давай сделаем это, давай повеселимся!

Я улыбнулась уж слишком лучезарно, но все это было, чтобы поднять маме настроение. Наконец она села и выровняла спину. В ее худой фигуре начала читаться наша уверенность семейства Рэндольф.

— Хорошо, ты права. Боже, как мне удалось вырастить такого крутого ребенка?

— Во всем этом твоя заслуга, мам. Но, должна признать, я довольно крутая, да, — и я беспечно пожала плечами, будто действительно так думала.

Она вытянула руку и обняла меня за плечи.

— Нам очень повезло, и мне нужно перестать жаловаться о подарках, которые нам достаются просто потому, что некоторые люди придурки.

Она сказала это с британским акцентом, что заставило меня рассмеяться, потому что она работает над ним уже не первый день, но все равно выходит ужасно.

— Да, нам повезло. Какого цвета ты хочешь, чтобы была эта ткань?