Избранные места из Евангелия Шри Рамакришны

Потом мы отправились в Шьямакунду и Радхакунду в паланкинах, чтобы осмотреть гору Говардхану[75]. Увидев гору, я преисполнился божественной энергии и ринулся на вершину. Я совершенно потерял представление об окружающем мире. Потом местные жители помогли мне спуститься. По пути к святым озерам Шьямакунды и Радхакунды при виде полей, рощ, перелесков, птиц и оленей я впал в экстаз. Мои одежды моментально вымокли от слез. Я восклицал: "О Кришна! Тут все, как в те давние времена. Нет только Тебя". Сев обратно в паланкин, я лишился дара речи. Хридай предупредил носильщиков, чтобы они были осторожнее со мной, и всю дорогу шел за паланкином.

Во Вриндаване я очень понравился Гангамайи[76]. Это была старая женщина, и жила она в одинокой хижине возле Нидхувана[77]. О моем состоянии духа и постоянных экстазах она говорила: "Он — живое воплощение Радхи". Ко мне она обращалась не иначе, как "Дулали" — "дорогой". Пока я был с ней, я совершенно забыл о доме, о еде и питье, об умывании. Несколько дней Хридай привозил из дома еду и кормил меня. Гангамайи тоже кормила меня тем, что готовила своими руками.

У Гангамайи случались трансы. Тогда толпы народа собирались посмотреть на нее. Однажды в состоянии экстаза она залезла Хридаю прямо на плечи.

Я не хотел оставлять ее и возвращаться в Калькутту. Все уже было готово, чтобы я мог совсем остаться у нее. Я питался рисом двойной варки и устроил свою постель у противоположной стены хижины, напротив ее собственной. Все приготовления уже были сделаны, когда Хридай неожиданно заявил: "У тебя же такой слабый желудок. Кто будет присматривать за тобой?" "Ну и что? — возразила Гангамайи. — Я сама присмотрю за ним. Я буду холить его и лелеять". Хридай тащил меня за одну руку, она за другую, а мне вдруг вспомнилась моя мать, которая жила совсем одна в нахабате в храмовом саду. Я понял, что не могу оставаться вдали от нее, и сказал Гангамайи: "Нет, мне действительно нужно идти". Мне было очень хорошо во Вриндаване».

Около одиннадцати Учитель покушал. Пищей ему служили приношения из храма Кали. После отдыха он продолжил беседовать с учениками. Каждый раз, когда у него выдавалась свободная минутка, он произносил святое слово «Ом» или повторял имена богов.

После захода солнца в храме началось вечернее богослужение. Поскольку был день Виджаи, ученики сначала приветствовали Божественную Мать, а затем коснулись праха от ног Учителя[78].

[184-188]

8. ИГРА БОЖЕСТВЕННОЙ МАТЕРИ

Была пятница, день Лакшми-пуджи[79]. Кешаб Чандра Сен организовал для Шри Рамакришны лодочную прогулку по Ганге.

Около четырех часов дня пароходик с Кешабом и прочими участниками «Брахмо Самадж» на борту бросил якорь на Ганге у Дакшинешварского храма Кали. С пароходика был хорошо виден гхат для купания и чандни[80]. Слева возвышались шесть храмов Шивы, и справа — еще шесть. Белый купол храма Кали, пышные купы деревьев Панчавати[81] и силуэты сосен резко выделялись на фоне голубого осеннего неба. Сады между двух нахабатов утопали в душистых цветах; грядки вдоль Ганги тоже пестрели цветами. Лазурь небес отражалась в бронзовых водах священной реки, чье имя всегда было прочно связано с древнейшими традициями индоарийской культуры. Мир вокруг был таким безмятежным и приветливым, что все сердца наполнялись покоем.

Шри Рамакришна разговаривал в своей комнате с Виджаем и Харалалом. Вошли несколько учеников Кешаба. Поклонившись Учителю, они сказали: «Господин, пароход прибыл. Кешаб Бабу попросил нас доставить вас туда». На пароход Учителя должны были перевезти на маленькой лодке. Стоило ему сесть в нее, как он тотчас же погрузился в самадхи. Виджай все время оставался с ним[82].

Среди пассажиров был и М. Когда лодка подошла поближе, на пароходе все кинулись к перилам, чтобы увидеть Шри Рамакришну. Кешаб уже начал беспокоиться, удастся ли доставить его на борт целым и невредимым. С великим трудом удалось наконец привести Учителя в сознание и отвести в каюту. Все еще пребывая в рассеянности, Рамакришна двигался чисто автоматически и опирался на плечо ученика. Кешаб и все остальные склонились перед ним, но он этого совершенно не осознавал. В каюте были только стол и несколько стульев. Рамакришну усадили на один из них, а Кешаб и Виджай заняли два других. Несколько учеников расселись на полу, а прочие остались стоять снаружи, с интересом заглядывая через дверь и окна. Шри Рамакришна вновь погрузился в глубокое самадхи и потерял представление об окружающем мире.

Наконец он пришел в себя. Нилмадхав из Гхазипура и один из членов «Брахмо Самадж» разговаривали о Павхари Бабе[83]. Другой обратился к Рамакришне: «Господин, эти джентльмены были у Павхари Бабы, который живет в Гхазипуре. Он святой человек, как и вы». Учитель почти не мог говорить и только улыбался. Ученик продолжал: «Господин, у Павхари Бабы в комнате стоит ваша фотография». Тогда, указав на свое тело, Учитель с улыбкой произнес: «Всего лишь наволочка»[84].