Избранные новеллы

- Да, Селине. Вы ее уже забыли? Конечно, ведь это было давно. Что с ней стало, с этой великолепной женщиной, которую вы вначале щедро наделили внешней и внутренней красотой, пока этот баловень судьбы пользовался ею... Что с ней стало, когда он отшвырнул ее, как отшвыривал все, что уже было не нужно, и когда нашелся кто-то, кто заинтересовался ею; и я вовсе не настаиваю, что из одного только благородства, все-таки господин писатель позабавился, опошлив наши отношения, конечно, со снисходительной иронией, только послушайте: "Роберт признавал за своими ближними право на талант, которым их одарил господь бог, он признавал за всеми права на все что угодно. За собой он признал право на Селину - верного хамелеона. В течение дня она с рассеянным усердием исполняла роль хозяйки дома. Чем она занималась по ночам, интересовало его все меньше и меньше..." Да кто же этот он, которого не интересует, чем она занимается по ночам? Второстепенный персонаж Роберт, разумеется. Не прозрачный ли это намек на то, что Роберт выступает в роли сутенера, черт побери? И вся загвоздка в том, что читателю трудно различить, где размышления главного героя, а где писатель излагает подлинный ход событий.

Он захлопнул книгу и продолжал стоять. Он дрожал от возбуждения. Во мне что-то сжалось. Словно это было моей заслугой - наделить его крайней степенью возбуждения, словно я перевел его в план реальности.

- Но самое ужасное... - я заметил, что ему не хватает воздуха, он просто задыхался от гнева, - самое ужасное, что вы связываете все эти позорные обстоятельства с моей последующей женитьбой на Селине; ведь все это - чистейшая акробатика, всеми этими эффектными трюками писатель старается не только прояснить дальнейший ход событий, на профессиональном жаргоне это называется "выжать все", создать иллюзию правдоподобности ранее придуманных черт, которые на самом деле были просто предположением, и только.

- Иллюзия правдоподобности? - Терпение мое лопнуло, опять мне показалось, что он пытается взять верх надо мной. - Что вы имеете в виду?

- Я вам объясню. Сделать правдоподобным - что ж тут сложного? Именно это, между прочим, немаловажный критерий вымысла. Невероятность самой реальности очень редко описывают, да и то чтобы придать этакую пикантность избитому сюжету, который задуман как своего рода набор банальных выдумок. Но для домашнего употребления! О, для домашнего употребления правдоподобность очень годится, читатель заглатывает ее мигом. И они одобрительно кивают, читая при свете лампы: да, действительно, все как в жизни!

Он поубавил свою ярость. Может быть, для того, чтобы при удобном моменте выплеснуть ее на меня снова. Но это ему не удастся. Я сказал (и все-таки мне не удалось скрыть свое беспокойство):

- Сам по себе факт того, что вам удалось втянуть меня в разговор о персонаже из моей собственной плоти и крови, кажется мне невероятным. Но вы обвиняете меня в обмане, лицемерии, несправедливости. Вы совсем не замечаете, что сами берете вину на себя в том, что касается грубого рационального мышления, настолько грубого, что я бы даже назвал это умопомрачением - с вашего разрешения.

- Без моего разрешения.

- Ну что ж, без вашего разрешения. Во-первых, цитируя те или иные эпизоды, вы полностью пренебрегли развитием сюжета, теми сценами, где другие персонажи романа убеждаются в вашей доброжелательности.

- А во-вторых?

- И во-вторых, вы просто умолчали о том, что все мотивы вашего поведения анализирует герой романа, этот Вилфред, он размышляет и думает о вас, а то, что вы называете ложью или обманом, и есть искусство романа ведь писатель рисует действительность и передает ее через размышления своих героев.

Он выглядел абсолютно неуязвленным.

- Вы еще не все перечислили?

- Но есть еще одно обстоятельство, и немаловажное, - все это было давно! Тогда вы были молоды, хотя вас и не миновали многие превратности судьбы, насколько я понимаю. И тем не менее это не помешало вам с теплотой отнестись к группе людей, которых вам послала судьба!

- Которых вы заставили судьбу послать мне!

- Которых вы, короче говоря, встретили! И вот тут-то вы и начинаете все упрощать! Ваша личность и ваши поступки проанализированы не мной, а Вилфредом Сагеном - вас оскорбило, что в его глазах вы выглядите простаком. Я подчеркиваю - в его глазах, ведь для него чужие интересы и слабости игрушка. К тому же все происходило так давно. Со временем выяснилось, что ваша репутация страдает именно от тех ваших благодеяний, которые были превратно истолкованы окружающими. Вы казались им безвольным чудаком, шутом. Совершенно естественно, что ваше чувство собственного достоинства с годами обострилось, и теперь вы хотите, как говорят юристы, дать ему "обратную силу" и доказать мне, мне из всех прочих, что на самом деле что-то было не так, и в частности что вы были не этакий, а такой.