В сизых тучкахСолнце золотится —Точно рдеетУголек в золе…Люди говорят,Что ворон-птицаСотни летКочует по земле.В зимний вечерВ роще подмосковной,НеподвиженИ как перст один,На зеленойКровельке церковнойОн сидит,Хохлатый нелюдим.Есть в егоНасупленном покоеБезразличьеДолгого пути!В нем таитсяЧто-то колдовское,Вечное,Бессмертное почти!«Отгадай-ка, —Молвит он, —КоторыйВек на белом светеЯ живу?Я видал,Как вел Стефан БаторийГордое шляхетствоНа Москву.ГородаЛежали бездыханноНа поляхПоруганной земли…Я видал,Как орды ЧингисханаЧерез этот борС востока шли.В этот лесФранцузовУтром хмурымЗавелаНедобрая стезя,И глядел на них я,Сыто щуряЖелтыеЛенивые глаза.Я потомИз темной чащи слышал,Как они бежали второпях,И свивали полевые мышиГнездаВ их безглазых черепах.Тот же месяцПлыл над синим бором,И закат горел.Как ярый воск.И у всех у них,Столетний ворон,Из костейВыклевывал я мозг!»Так и немцы:Рвутся стаей хищной,А промчится год —Глядишь,Их нет…Черной птицеНадо много пищи,Чтоб прожить на светеСотни лет.Декабрь 1941
63. «Не дитятко над зыбкою…»
Не дитятко над зыбкоюУкачивает мамушка —Струится речкой шибкоюЛюдская кровь по камушкам.Сердца врагов не тронутсяКручиною великою..Пусть сыч с высокой звонницыБеду на них накликает,Чтоб сделались им пыльнымиПути-дороги узкие,Крестами надмогильнымиБерезы стали русские.Пускай им ноги свяжутсяВ пути сухими травами,Ключи в лесу покажутсяВ горячий день — кровавыми.Костры горят холоднымиНегреющими искрами,В узилища подводныеУтащат реки быстрые,Вся кровь по капле вытечет,Тупым ножом отворена,Пусть злые клювы выточатО черепа их вороны,Над головами ведьмоюЗавоет вьюга русская,Одни волки с медведямиГлядят в их очи тусклые,Чертополох качаетсяВ степи над их курганами,Червяк — и тот гнушаетсяТелами их погаными.1941