Избранные произведения

Любимого сына старуха в поход провожала,
Винцо подносила, шелковое стремя держала.
Он сел на коня и сказал, выезжая в ворота:
«Что ж! Видно, такая уж наша казачья работа!
Ты, мать, не помри без меня от докуки и горя:
Останусь в живых — так домой ворочусь из-за моря.
Жди в гости меня, как на север потянутся гуси!..»
— «Ужо не помру! — отвечала старуха. — Дождуся!»

Два года она простояла у тына. Два года

На запад глядела: не едет ли сын из похода?
На третьем году стала смерть у ее изголовья.
«Пора! — говорит. — Собирайся на отдых, Прасковья!»
Старуха сказала: «Я рада отдать тебе душу,
Да как я свою материнскую клятву нарушу?
Покуда из дома хлеб-соль я не вынесу сыну,
Я смертное платье свое из укладки не выну!»

Тут смерть поглядела в кувшин с ледяною водою.

«Судьбина, — сказала, — грозит ему горькой бедою:
В неведомом царстве, где небо горячее сине,
Он, жаждой томясь, заблудился в безводной пустыне.
Коль ты мне без спору отдашь свое старое тело,
Пожалуй, велю я, чтоб тучка над ним пролетела!»
И матери слезы упали на камень горючий,
И солнце над сыном затмилось прохладною тучей.
И к влаге студеной припал он сухими губами,
И мать почему-то пришла удалому на память.

А смерть закричала: «Ты что ж меня, баба, морочишь?

Сынка упасла, а в могилу ложиться не хочешь?»
И мать отвечала: «Любовь, знать, могилы сильнее!
На что уж ты — сила, а что ты поделаешь с нею?
Не гневайся, матушка. Сядь. Подожди, коли хочешь,
Покуда домой из похода вернется сыночек!»

Смерть глянула снова в кувшин с ледяною водою.

«Судьбина, — сказала, — грозит ему новой бедою:
Средь бурного моря сынок твой скитается ныне,
Корабль его тонет, он гибнет в глубокой пучине.
Коль ты мне без спору отдашь свою грешную душу,
Пожалуй, велю я волне его кинуть на сушу!»

И смерть замахнулась косой над ее сединою.

И к берегу сына прибило могучей волною,
И он заскучал по родному далекому дому
И плетью своей постучал в подоконник знакомый.
«Ну! — молвила смерть. — Я тут попусту времечко трачу!
Тебе на роду написали, я вижу, удачу.
Ты сыну, не мне, отдала свою душу и тело.
Так вот он стучится. Милуйся же с ним, как хотела!»

1944

121. «Такой ты мне привиделась когда-то…»

Такой ты мне привиделась когда-то:
Молочный снег, яичная заря.
Косые ребра будки полосатой,
Чиновничья припрыжка снегиря.

Я помню чай в кустодиевском блюдце,

И санный путь, чуть вьюга улеглась,
И капли слез, которые не льются
Из светло-серых с поволокой глаз…

Что ж! Прав и я: бродяга — дым становий,

А полководец — жертвенную кровь
Любил в тебе… Но множество любовей
Слилось в одну великую любовь!

1944