В заштопанных косынках полотняных,Для праздника отмытых добела,Толпа освобожденных полонянокПо городу готическому шла.А город был купеческий, старинный,Глухой, как погреб, прочный, как тюрьма.Склонявшийся над свечкой стеаринной,В нем Гофман медленно сходил с ума.В домах, за стеклами в стрельчатых рамах,Полночный, буйный факультетский пирСправляли бурши в синеватых шрамах —Следах тупых студенческих рапир.Морщинистой рукой котенка гладя,Поднявши чашечку в другой руке,Он пил свой кофе — в байковом халате,В пошитом из фланели колпаке.Румянец выступал на щечках дряблых,Виски желтели, как лежалый мел.В неволе ослепленный гарцский зябликНад старичком в плетеной клетке пел.Апрель 1945