Избранные произведения

Ольга. Печ. впервые по списку, хранящемуся и ГБЛ, с исправлением явных описок. В монологе Волода (действие III, явление 5) предлагается конъектура: «Достойны чувствия я в сердце влил его» (в рукописи- «...я в сердце жил его»). «Ольга» является переделкой, местами вольным переводом трагедии Вольтера «Меропа» (1736). Греческий миф о Меропе впервые обработан Еврипидом. Затем к нему обращались многие драматурги XVI в. (Ж.-Б. Ливиера, Помпонио Торелли и др.). Особенно шумный успех имела трагедия Маффеи «Меропа» (1713), переделкой которой является трагедия Вольтера. О времени написания «Ольги» нет никаких сведений. Впервые говорится о ней в сообщении М. Габель «Литературное наследство Я. Б. Княжнина» («Литературное наследство», № 9–10, М., 1933, стр. 359–368). Сюжетное сходство «Ольги» с трагедией Княжнина «Владисан» (1784), тот факт, что «Ольга» — трагедия «без великой страсти любви», какой хотел сделать Княжнин своего «Росслава» (1784), привели к ошибочной датировке трагедии (см. сб. «Русские драматурги». т. 1, стр. 324, где «Ольга» датируется серединой 1780-х годов). А. П. Могилянский в статье «„Ольга”, трагедия Я. Б. Княжнина» («XVIII век», сб. 3. М.—Л., 1958, стр. 498–504) обратил внимание на сходство «Ольги» и перевода «Меропы», сделанного В. И. Майковым (1728–1778). Наблюдение это интересно, ибо говорит о злободневности и остроте темы и заставляет склониться к более ранней датировке трагедии (в пользу ее говорит и архаичность языка трагедии). По всей вероятности, «Ольга» написана в период между «Дидоной» и «Владимиром и Ярополком» (1772), то есть в самом начале 1770-х годов, когда была переведена Майковым и «Меропа». Однако с датировкой А. П. Могилянского и его выводами согласиться нельзя. Приведя ряд строк, дословно совпадающих в «Ольге» и майковском переводе «Меропы», исследователь утверждает, что Княжнин перелагал «Меропу» не по оригиналу, а по стихотворному переводу Майкова, напечатанному в 1775 г, перенося в свое произведение целые строки майковского текста, и приходит к выводу, что трагедия Княжнина написана в 1776–1778 гг. Но перевод «Меропы» сделан Майковым до 1772 г., что засвидетельствовано Новиковым в «Опыте исторического словаря о российских писателях». Дело, однако, не только в этом, а в естественно возникающем вопросе, зачем Княжнину, профессиональному переводчику и талантливому драматургу, понадобилось заимствовать несколько строк у Майкова, который к тому же совершенно не знал французского языка и перелагал в стихи сделанный для него кем-то прозаический перевод «Меропы». Не логичнее ли предположить ли, что сходство отдельных строк в двух переводах объясняется общностью оригинала? Не исключено также, что прозаический перевод «Меропы», переложенный Майковым в стихи, был сделан именно Княжниным, который великолепно знал французский язык. В том, что поэты были знакомы, сомневаться не приходится. Майков был другом и почитателем Сумарокова, тестя Княжнина. Имена главных действующих лиц Княжнин взял из летописи. В ней рассказывается, что древляне убили киевского князя Игоря, облагавшею их непосильной данью, и решили завладеть Киевом, женив на вдове Игоря Ольге древлянского князя Мала. Святослав, сын Игоря и Ольги, был в это время еще ребенком.

Действие I. Явление 2. Злодействие тогда тирана обновится — то есть обновится в памяти народа.

Явление 3. Константинов род. Константин — имя нескольких византийских императоров. Во времена Игоря и Ольги правил Константин VIII (по другому счету—VII) Багрянородный (905–959).

Росслав. Впервые — отдельное издание: «Росслав. Tpaгедия в стихах, в пяти действиях». СПб., 1784. С незначительными изменениями — РФ, т.6, 1787, стр. 145 Печ. по Соч. , изд. 1, т. 1, стр. 159, с введением поправок, внесенных Княжниным в список. поправок и дополнений к этому тому, которые по недосмотру редакторов не были включены в Соч., изд. 2 и 3. Во всех изданиях тексту трагедии предпослано письмо-посвящение Е. Р. Дашковой (см. о ней стр. 749), в котором Княжнин отводит возможные упреки в лести и подчеркивает своеобразие «Росслава»:

«Одни заслуги чтя, моя неподла муза,
Бежа порочного со лестию союза,
В терпении своем несчастна, но тверда,
Не приносила жертв фортуне никогда.