Избранные произведения

Итак, свое величие человек должен утвердить при своей жизни в общественной деятельности. «Истинные человеки не должны тако проводити жизнь», они обязаны «отечеству служить и быть полезными». «Какое величие! какое достоинство! какое превосходство! Всякий, в государстве ли, в земле ли какой или во граде живущий человек, почитая себя средством, долженствует своему отечеству и каждому своему сочеловеку служить и быть полезен». Таков новиковский идеал человека-гражданина, достоинство свое утверждающего служением отечеству и своим согражданам, — «истинный патриот и прямой человек». В связи с этим высказывается Новиковым наивная, но светлая просветительская мечта о торжестве истинно человеческих отношений в его дорогом отечестве, когда уничтожится сословность, исчезнет рабство, когда все люди, поняв смысл «науки о человеке», станут свое истинное величие осуществлять в деятельности на благо родины и всех сограждан. «Здесь да вообразит себе каждый из человеков, которые по достоинству человеческому живут как цари мира, себя средством почитают, окрест себя только единое устрояют благо, во всех частях себя до совершенства довести стараются и всякое благодеяние чинят не из какого другого намерения, как только из единого удовольствия творить добро». «Какое благородное упражнение, какое гармоническое велелепие, какая искренняя любовь, верность, честность и справедливость в таковых местах будут встречаться на улицах! И когда единое сие воображение вливает уже во все наши жилы сладчайшее чувствие удовольствия, то что ж бы было, если бы сие в самом деле исполнялось? если бы всякий человек по величию своего достоинства поступал?»

Вряд ли надо доказывать, что все это учение Новикова «о человеке как средстве» глубоко и органически враждебно и дворянско-сословной, и церковной, и масонской морали. Новиков ставит своей задачей воспитывать в человеке чувство достоинства, патриотизма, ненависть к унижающим его сословным привилегиям, желание осуществить свое истинное величие в общественно-полезной деятельности.

Новиковский человек, осознающий свое величие, от рождения достигает своего достоинства, своей «божественности» здесь, на земле, в общежитии, гражданской патриотической общественно-политической деятельности. Белинский, говоря о «положительном герое», «о хороших людях на Руси», указывал, что всегда «в них человеческое в прямом противоречии с тою общественною средою, в которой они живут».[1] Смысл новиковской проповеди в «высвобождении» этой «человечности». «Хороший человек на Руси, — пишет далее Белинский, — может быть иногда героем добра, в полном смысле слова». [2] Лучшей характеристики новиковского идеала человека нельзя дать. Он враждебен дворянско-масонским представлениям о человеке, и в этом его сила. В то же время он далек от радищевского учения о человеке-революционере, и в этом его слабость. Новиковский человек — это действительно «герой добра», каким был, например, сам Новиков.

Условия реакции наложили свой отпечаток на сформулированное Новиковым учение о человеке. Но действуя осторожно и робко, он все же, говоря о деятельности, совершенно определенно давал понять, что речь идет именно о деятельности общественно-политической. В этом отношении характерно такое его суждение в сочинении «Истины»: «Соболезновать о том, что истина и правосудие изгнаны из света, а не стараться возвратить их, значит то же, чтобы, поджав руки, кричать на пожар». Это, собственно, первое осуждение политического режима после разгрома пугачевского восстания. Это прямой выпад против пассивности дворянской интеллигенции, отказавшейся от общественной деятельности и бежавшей в масонство. Сам Новиков не сидел сложа руки, он звал «на пожар», страстно желая, чтоб «истина» и «правосудие» воцарились в отечестве. Но делал это как просветитель, веруя в просвещение, в печатное слово, в возможность мирным путем решить великие социальные вопросы. Это была его беда. Одновременно с ним действовал в литературе и общественной жизни Фонвизин, которого дворянский страх перед революцией загнал в страшный, безвыходный идейный тупик политической концепции просвещенного абсолютизма. Это било тоже бедой талантливейшего и смелого сатирика, убедившегося в крахе своих надежд на возможность прихода просвещенного государя. Только Радищев, первый русский революционер, разрешил идейный кризис русского просвещения, указав на ясный и единственно правильный путь — народную революцию. Поэтому только Радищев смог создать подлинно гуманную новую нравственность, в центре которой был тоже человек-деятель, только деятельность эта была особого рода — борьба, революционное обновление отечества. Поэтому положительный герой Радищева не «герой добра», а «прорицатель вольности», революционер, «мститель», «истинный сын отечества».

6