Избранные произведения

Проповеди неравенства и сословности Новиков противопоставляет идею равенства. «Богатство и знатность рода не точно проистекают из человеческия природы». «Высокомерие богача или дворянина есть смешная гордость». Равенство людей Новиков мотивирует их природой, их высоким положением в мире живых существ, их возможностью «мир себе представлять, об оном размышлять и рассуждать». Новиков никогда не говорит о «чине и должности», разделяющих людей. В центре его философии Человек с большой буквы. Именно отсюда проистекает рассуждение, что людей можно «почитать за властителей». «И потому всякий человек может некоторым образом сказать сам в себе: «Весь мир мне принадлежит».

Новиков отлично понимает, что в реальной действительности дело обстоит иначе, что в крепостной России равенства нет, и нет прежде всего потому, что торжествует сословный строй, существуют дворяне, не желающие этого равенства. «Правда, — пишет Новиков, — есть много и таких людей, которые, ослепляясь тщетною гордынею, думают о себе очень много». Именно поэтому для Новикова дворянин, богатый, ослепленный своей сословностью, не есть «истинный человек». «Но мы постараемся доказать, что таковый высокомерный горделивец ни истинныя своея цены, ни высокого достоинства человеческого отнюдь не знает и превозносится тем, что к человеческой природе или не точно принадлежит, или составляет малейшую частицу его совершенств». Более того, люди, «кои сами свое высокое человеческое достояние ногами попирают... которые противятся врожденным благородным побуждениям», «такие люди, конечно, заслуживают, чтоб мы их за диких в человеческом только образе скитающихся зверей почитали и к чести человечества строжее с ними поступали, нежели наша склонность ко кротости нам повелевает». Нетрудно заметить, что в данном случае утверждается на философском языке то, что составляло пафос литературно-сатирической деятельности Новикова в «Трутне» и «Живописце». Дворян — Безрассуда, Трифона Панкратьевича и Григория Сидоровича — Новиков разоблачал именно за то, что они в своем помещичьем тиранстве утратили все человеческие черты.

Просветительская вера в человека, признание его внесословной ценности составляет существо новиковского философского учения. Облечено же оно в форму этической теории, выражаемой часто фразеологией, заимствованной из арсенала абстрактно-христианской религиозности. Что это так, видно из дальнейшего развития новиковской «науки о человеке». Ее подлинный политический смысл со всей силой развертывается в его учении «о человеке как цели и человеке как средстве».

Новиков пишет: «Всякая вещь в мире есть цель всех других и средство ко всем другим». Все новиковские доказательства величия человека, его места в мире как «владыки», «как части бесконечный цепи действительно существующих веществ», его «божественности» и составляют первую часть формулы — «человек как цель». Таким образом, «величие», «достоинство», «божественность» даны человеку от рождения. Но этого, учит Новиков, еще недостаточно. Свое величие человек еще должен осуществить, проявить и, главное, утвердить в своей жизни. Получив от рождения «величие», человек может легко утратить его, превратиться в «ничтожество», в «насекомое», в «нечеловека». Так оказывается, что действительное достоинство человека зависит не от бога, а от самого человека, и прежде всего от его общественно-полезной деятельности, которая одна в состоянии сделать «истинного человека». Учение об этой деятельности и составляет идейный смысл второй части новиковской формулы: «человек как средство». «Если бы люди были токмо единою целию всех вещей сего мира, а при том не были б средством оных; то были бы они подобны шмелям, которые у трудолюбивых пчел поядают мед, а сами оного не делают. Тщетная честь! бедное достоинство, которое людей ровняло б со свиниями, проядающими все время жизни своея и в сластолюбии валяющимися во грязи, и которые уже после смерти становятся средством». Во всей этой гневной тираде ясно слышен голос издателя «Трутня», сделавшего эпиграфом своего журнала строки о трудолюбивых пчелах и трутнях («они работают, а вы их труд ядите»), которые раскрывали существо социальных взаимоотношений между помещиками и крестьянами.