Избранные произведения

Прежде всего в систему доказательств Семенникова не входит главное — идейный анализ. Автор привлек и общие «внешние черты», и «форму путешествия», и «частности», и «похожие слова», но нигде не говорит об идейном содержании двух произведений. Правда, Семенников указывает, что обоим «Путешествиям» свойственен «антикрепостнический пафос». Но «пафос» этот не может сблизить данные два произведения, потому что в основание их положены две глубоко различные и враждебные друг другу идеи. Если же подойти к двум «Путешествиям» с этих позиций, то все доказательства рушатся, как карточный домик.

Как известно, главной идеей, политической задачей радищевского «Путешествия из Петербурга в Москву» является доказательство тезиса, что восстание, крестьянская революция есть единственный способ уничтожения крепостничества, бесправия, угнетения человека человеком, бедности и нищеты. «Отрывок путешествия», помещенный в «Живописце», обличая «рабство и бедность», таит в себе все же идею возможности урегулирования отношений между помещиком и крестьянином на началах патриархальных, как отношений между «отцами» и «детьми».

Глава «Пешки», обличая «жестокосердого» помещика, кончается грозным предупреждением: «Не ласкайся безвозмездием». «Отрывок путешествия» в «Живописце», устанавливая, что в крестьянской бедности виноваты сами «глупые помещики», тиранствующие «над подобными себе человеками», заканчивается следующими рассуждениями и мечтаниями самого крепостного крестьянина: «Дай ему [помещику-тирану.— Г. М.] бог здоровье! Мы на бога надеемся: бог и государь до нас милосливы, а кабы да Григорий Терентьевич также нас миловал, так бы мы жили как в раю». Как видим, здесь две различных идейных концепции. Утверждение, что автор «Отрывка путешествия» в «Живописце» — Радищев, искажает действительное положение вещей и принижает первого русского революционера. У нас нет никаких оснований говорить, что Радищеву были свойственны эти патриархальные, наивно-идеалистические и, в конечном счете, либеральные убеждения. В то же время вся эта идейная концепция точно соответствует основам новиковского мировоззрения. Таковы идейные противоречия двух сравниваемых произведений, обойденные исследователями.

Опровержение «частных» и «общих» «точек соприкосновения» более чем неблагодарная задача. Как я уже отмечал выше, все эти частности сами по себе ничего не доказывают, не доказывают даже Семенникову, почему он и заключил, что только совокупность одинаковых впечатлений имеет значение. Но механическая совокупность насквозь субъективных впечатлений доказать ничего не может. В самом деле, как можно всерьез говорить о таких точках соприкосновения, как единство жанра «Путешествий» и единство антикрепостнического пафоса? Подобное сопоставление, улавливающее «внешние» черты сходства, нелепо и бесплодно. Единство антикрепостнического пафоса? Как уже было только что сказано, единство это мнимое — близкие в моральной оценке поведения бесчеловечного «помещика-тирана» авторы двух «Путешествий» стоят на крайних полюсах в решении способов и путей изменения такого положения. Сходство сюжета? Сходство, состоящее в том, что описываемые две избы крепостного крестьянина (в одну и ту же эпоху, в одной и той же стране, в одних и тех же местах — европейской части России) оказываются похожими друг на друга,— это, по мнению исследователя, аргумент? Безусловно, общее между ними есть, но эта общность — положение крестьянина, живущего при екатерининском крепостническом режиме. Сходство бросается в глаза, несомненно, потому, что только в этих двух произведениях в литературе XVIII века и описывается крестьянская изба.

Опровержение «похожих» слов — просто бессмысленная задача, поэтому более целесообразным нахожу развернуть ряд соображений, подтверждающих, что «Отрывок путешествия» принадлежит издателю «Трутня» и «Живописца».