Блестит весна; ее дыханьем,Как бы волшебным врачеваньем,Край утесненный оживлен;Все отрясает зимний сон:Пестреет степь, цветет долина,Оделся лес, стада бегут,Тяжелый плуг поселянинаВолы послушные влекут;Кружится жаворонок звонкий,Лазурней тихий небосклон,И воздух чистый, воздух тонкийБлагоуханьем напоен.Все веселятся, все ликуют,Весне цветущей каждый рад;Поляк, еврей и униатБеспечно, буйственно пируют,Все радостью оживлены;Одни украинцы тоскуют,И им не в праздник пир весны,Что за веселье без свободы,Что за весна — весна рабов;Им чужды все красы природы,В душах их вечный мрак гробов.Печали облако не сходитС их истомленного лица;На души их, на их сердцаВсе новую тоску наводит.Лазурь небес, цветы полейДля угнетенных не отрадны, —Рабы и сумрачны и хладны.Питая грусть в душе своей,Глядят уныло на детей,Все радости для них противны,И песни дев их заунывны,Как заунывен звук цепей.
<3>
Но Наливайко всех сильнейТомится думою и страждет;Его душа чего-то жаждет,Он что-то на сердце таит;Родных, друзей, семьи бежит,Один в степи пустынной бродитНередко он по целым дням:Ему отрадно, сладко там,Он грусть душевную отводитВ беседе там с самим собойИ из глуши в Чигирин свойНазад спокойнее приходит.
<4>
Забыв вражду великодушно,Движенью тайному послушный,Быть может, я еще могуДать руку личному врагу;Но вековые оскорбленьяТиранам родины прощатьИ стыд обиды оставлятьБез справедливого отмщенья,Не в силах я: один лишь рабТак может быть и подл и слаб.Могу ли равнодушно видетьПорабощенных земляков?..Нет, нет! Мой жребий: ненавидетьРавно тиранов и рабов.