Избранные произведения

обхватив ее обеими руками: – лучше уж внизу тесноту

потерпеть да живым остаться. А то сейчас чуть-чуть не

стряхнуло.

– Да, на крыше хуже,– сказал лохматый мужичок, протирая

обеими руками глаза и сплевывая.– Пыль очень, и сердце с

непривычки заходится.

– У вас там, у чертей, наверху заходится, а вы попробовали

бы тут пошли, повисели,– раздался снизу озлобленный голос

бабы с молочным жбаном.– А то расселись там, как господа.

– Ну, вы, что же там ждете? – К подъезду, что ли, прикажете

подавать! – крикнул кондуктор на пассажиров, озадаченно

стоявших на платформе полустанка. Те, схватив свои мешки,

испуганно бросились к поезду.

– Вот окаянный народ-то, каждому объясняй да еще по шее

толкай, а чтоб самим к порядку привыкать, этого – умрешь, не

добьешься.

58

Тяжелые вещи

На базарной площади, где прежде торговали готовым

платьем, железом, горячей колбасой и всем прочим, стояли

запертые и забитые досками лавчонки, а в проходах между ними

и по всей площади, на навозе и подтаявшему льду были

разложены на мокрых рогожках всякие товары: у кого пара

ржавых селедок, две пуговицы и коробка спичек, кто продавал

какую-нибудь рваную шубенку или менял серебряную ложку на

хлеб.

– Облавы нынче не было? – спрашивали вновь подходившие.

– Вчерась была,– неохотно отвечал кто-нибудь из торговцев.

Продавцы то и дело зорко оглядывались по сторонам и при

всякой тревоге делали приседающее движение, чтобы схватить

за углы свои рогожки с товарами и лететь куда-нибудь на

ближайший пустой двор.

Какая-то барыня в мятой шляпке принесла лампу с абажуром

в виде матового шара и, нерешительно оглянувшись по

сторонам, спросила:

– А ничего, позволяют торговать-то?

На нее и на ее лампу молча и недоброжелательно

посмотрели.

– Позволяют... тому, у кого ноги проворные,– сказала

молодая торговка в полушубке, поправив платок на голове и не

взглянув на спрашивавшую.

– А ты, матушка, в первый раз, что ли, вышла? – спросила

пожилая торговка, у которой на рогожке были разложены пять

селедок и велосипедный насос.

– В первый...

– То-то я вижу. . лампу-то с шаром взяла. Ежели, грешным

делом, спешить придется, как бы тебе ее не раскокали.

– Они все чисто с неба свалились...

– Ты уж, как чуть что, поглядывай вон на того старика, что

замками торгует, он у нас сметливый.

Какой-то человек в поддевке, торговавший стаканами и

вазочками, недовольно покосился и сказал:

– С замками-то всякий дурак будет сметлив. Их стряхнул в

мешок и айда. А ты посуду пойди так-то стряхни. Вот наказал

бог товаром.

– А вон еще умная голова идет.

59

Все оглянулись. К ним подходила женщина с креслом на

голове, которое торчало ногами вверх. Женщина поставила

кресло и остановилась, тяжело дыша.

– Еще-то у тебя потяжельше ничего не нашлось? – спросила

молодая торговка.

– Последнее, матушка.

– Они все думают, как до свободы.

Вдруг все прислушались.

– Стой, свистят...

В самом деле послышался какой-то свист.

Старичок с замками не обратил никакого внимания на свист

и даже стал раскуривать трубочку. Все мало-помалу

успокоились.

– Пропасти на вас нет, запугали наотделку, все селедки со

страху в грязь вывалила,– сказала селедочница.

– Вот как этого свисту боишься, ну, хуже нет...

– Вчерась без свисту хорошо обделали...

– У тебя-то что,– схватила свою рогожку и до свидания, а вот

эти-то – с лампой да с креслом – что будут делать? Спаси,

царица небесная.

Из переулка выехал человек с кадкой капусты на ручной

тележке и поехал на средину рынка.

– Сторонись, бабы. Облава вчерась была?

– Была.

– Ну, значит, нынче не будет.

– Вишь, прямо чуть не на телеге прискакал. Тише ты,

домовой, прет прямо на человека.

– Вот такие-то окаянные, случись что,– и пойдут с своими

кадушками через головы скакать. И как не запретят только.

Вдруг старичок с замками насторожился, ни слова не говоря,

сунул в карман трубочку, стряхнул в мешок замки и юркнул в

толпу.

А вдали уж был слышен продолжительный негромкий свист,

каким охотник дает знать товарищу о замеченном звере.

Пожилая торговка беспокойно оглянулась и вскрикнула:

– Ах, нечистые, с того конца зашли...

– Вот ведь, окаянные, каждый день наладили.

Все мгновенно зашевелились и бросились во все стороны,

как раскинувшийся лагерь бросается, ища спасения в бегстве

при неожиданном нападении врага. Только виднелись

вскидываемые на плечи мешки, кадки, ящики.

60

– Что на дороге-то мешаешься, чертова голова, раньше бы

собирала, не научили тебя еще.

– А ты куда по селедкам шлепаешься? Угорел совсем, мои

матушки.

А дальше слышался испуганный визг и хруст посуды: это

мужик в фартуке с кадкой капусты катил по рядам.

– Господи, батюшка, вот отнялись ноги со страху, и бежать

не знаю куда,– говорила, сидя на снегу и плача, какая-то баба.

– Лупи в ту сторону. Отседа зашли. Но навстречу

бросившейся толпе раздались свистки милицейских.