Избранные произведения. I том

— Тогда послушай другое: когда ты вернулся, Мартен уехал на запад, чтобы присоединиться к мятежникам. Так все говорили, и ты в это верил. Но Мартен и одна старая ведьма подстроили тебе ловушку, и ты в эту ловушку попался. Хороший мальчик! И хотя Мартена там уже не было, там был один человек, который тебе его напоминал, помнишь? Такой, в монашеском одеянии… и с обритой головой, как у кающегося грешника…

— Уолтер, — прошептал стрелок. И хотя он уже сам пришел к этому выводу, неприкрытая правда его потрясла. — Ты. То есть Мартен никуда не уезжал.

Человек в черном хихикнул.

— К вашим услугам.

— Сейчас я буду тебя убивать.

— Ну нет, так нечестно. Тем более что все это было давным-давно. А теперь пришло время для разговора на равных. Время делиться секретами.

— Ты никуда не уезжал, — повторил ошеломленный стрелок. — Ты просто переменился.

— Ты садись, — предложил человек в черном. — Я расскажу тебе много историй. Столько, сколько ты сможешь выслушать. Твои истории, я думаю, будут намного длиннее.

— Я никогда никому не рассказываю о себе, — пробормотал стрелок.

— Но этой ночью расскажешь. Ты должен. Чтобы нам разобраться, суметь понять…

— Что понять? Мою цель? Ты ее и так знаешь. Башня — вот моя цель. Я поклялся ее найти.

— Не цель, стрелок. А твой разум. Твой заторможенный, но упорный и цепкий разум. Другого такого, как у тебя, не было, наверное, за всю историю этого мира. Может быть, даже за всю историю мироздания. Пришло время для откровенного разговора. Время историй.

— Ну, тогда говори.

Человек в черном тряхнул широким рукавом. Оттуда выпал какой-то предмет, обернутый фольгой, в изломах которой многократно отразилось мерцание тлеющих угольков.

— Табак, стрелок. Будешь курить?

Стрелок смог еще устоять перед кроликом, но перед таким предложением — нет. Он взял сверток и нетерпеливо его раскрыл. Замечательный измельченный табак и зеленые, на удивление влажные листья — чтобы его заворачивать. Такого хорошего табака стрелок не видел уже лет десять.

Он свернул две папиросы и откусил у них кончики, чтобы лучше чувствовался аромат табака. Одну папироску он предложил человеку в черном. Тот не отказался. Каждый вытащил из костра по тлеющей головне.

Стрелок прикурил и глубоко затянулся ароматным дымом. Он даже закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях, и выдохнул медленно, с наслаждением.

— Ну как, хорошо? — спросил человек в черном.

— Замечательно.

— Что ж, наслаждайся. Может статься, тебе еще очень нескоро представится случай опять закурить.

Стрелок и бровью не повел.

— Вот и славно, — продолжал человек в черном, — тогда начнем. Ты должен понять одну вещь: Башня была всегда, и всегда находились такие мальчишки, которые знали о ней и страстно желали ее, больше чем власти, богатства и женщин… мальчишки, которые уходили на поиски тех дверей, что приведут к Башне…

* * *

И был разговор, разговор длиной в самую долгую ночь, и бог знает сколько еще (и сколько из этого было правдой), но потом стрелок сумел вспомнить очень немногое из того разговора… и ему, с его на редкость практическим складом ума, многое показалось бессмысленным или же чем-то таким, чему не стоило придавать значения. Человек в черном снова сказал ему, что он должен добраться до моря — всего-то миль двадцать на запад по легкой дороге, — и там ему будет дарована сила призыва. Сила для извлечения.

— Я не совсем точно выразился, — сказал человек в черном и бросил окурок в догорающий костер. — Никто тебе ничего не дарует, стрелок, потому что она, эта сила, уже есть в тебе. И я должен сказать тебе это, отчасти из-за того, что ты решился пожертвовать мальчиком, отчасти из-за того, что таков порядок, естественный ход вещей. Воде надлежит течь с горы вниз, а тебе надлежит знать. Как я понимаю, ты призовешь себе троих… но на самом деле мне все равно. Я ничего не хочу знать.

— Троих, — пробормотал стрелок, вспомнив предсказание оракула.

— Вот тогда и начнется веселье. Жалко только, меня там не будет. Прощай, стрелок. Я свое дело сделал. Цепь по-прежнему у тебя в руках. Смотри только, как бы она не обмоталась вокруг твоей собственной шеи.

Как будто какая-то внешняя сила подтолкнула Роланда, и он спросил:

— Это еще не все, правда?

— Да. — Человек в черном улыбнулся стрелку своими бездонными глазами и протянул к нему руку. — Да будет свет.

И стал свет. И на этот раз свет был хорош.

* * *

Роланд проснулся у остывшего кострища и обнаружил, что постарел на десять лет. Его черные волосы поредели на висках и подернулись сединой, цвета осенней паутины. Морщины на лице стали глубже, кожа — грубее.

Остатки дров, которые он собирал для костра, сделались тверже камня, человек в черном превратился в ухмыляющийся скелет в истлевающем темном плаще: еще одна кучка костей в этом месте смерти, еще один череп на этой голгофе.

Это действительно ты? — подумал стрелок. — Что-то я сомневаюсь, Уолтер о’Мрак… что-то я сомневаюсь, Мартен.