Избранные произведения. I том

Да, здесь было чему удивляться, но правда гораздо проще: здесь, у моря, на бесконечном пляже стоит эта дверь, и ему нужно выбрать одно из двух — открыть ее или вообще не трогать.

Осознавая мрачный комизм ситуации, Роланд сказал себе, что, может быть, он умирает не так быстро, как полагал. Если бы он был совсем плох, стал ли бы он так бояться?

Он взялся левой рукой за ручку двери и не удивился ни мертвенному холоду металла, ни едва различимому жару от рун, на нем выгравированных.

Стрелок повернул ручку и потянул на себя. Дверь открылась.

Он ожидал увидеть там что угодно, но только не то, что перед ним предстало.

Стрелок смотрел, замерев, потом первый раз в жизни закричал в голос от ужаса и захлопнул дверь. И хотя не было косяка, о который она могла бы грохнуть, она все равно грохнула, распугав морских птиц, расположившихся на камнях понаблюдать за стрелком.

* * *

А увидел он землю с небывалого, невообразимого расстояния — как будто он парил в небе на многомильной высоте. Он видел ложащиеся на землю тени облаков, плывущих над нею, как сны. Так, наверное, видят землю орлы, но только стрелок парил в три раза выше любого орла.

Шагнуть через эту дверь — значит упасть и с криком лететь вниз на протяжении многих минут, и погибнуть потом, врезавшись глубоко в землю.

Нет, ты видел не только это.

Он обдумывал увиденное, тупо сидя на песке перед закрытой дверью, баюкая на коленях искалеченную руку. Теперь уже первые признаки заражения обнаружились выше локтя. Скоро, уж будьте уверены, оно дойдет и до сердца.

В голове у него прогремел голос Корта:

«А теперь послушайте меня, сопляки. И слушайте очень внимательно, потому что когда-нибудь то, что я сейчас вам скажу, может спасти вам жизнь. Вот вы смотрите, и вам кажется, что вы все видите, но на самом-то деле вы видите далеко не все. И для этого тоже вас ко мне определили — чтобы я показал вам, чего вы не видите в том, на что смотрите. Когда, например, вам страшно, или когда вы деретесь, или бежите, или занимаетесь любовью. Никто не видит всего, на что смотрит, но прежде чем вам стать стрелками — тем из вас, кому не придется уйти на Запад, — вам надо еще научиться одним только взглядом увидеть больше, чем иной человек видит за всю свою жизнь. А то, что вы не увидите с первого взгляда, можно увидеть потом — глазами памяти — в том случае, если вы доживете до того, чтобы вспомнить. Вот так-то. Потому что разница между тем, видишь ты или не видишь, может стать разницей между жизнью и смертью».

Он видел землю с большой высоты (и голова у него закружилась еще сильнее, а ему самому было гораздо страшнее, чем тогда, когда человек в черном наслал на него видение, завершившееся образом одинокой травинки, ибо то, что увидел он через дверь, было отнюдь не видением, и рассеянный взгляд его безотчетно зафиксировал одну вещь, о которой стрелок вспомнил только сейчас: земля внизу была не пустыней, не морем, а какой-то зеленой равниной, покрытой неправдоподобно буйной растительностью, с прогалинами воды. Стрелок даже подумал, что это болото, но однако же…

«Куда подевалось твое внимание? — свирепо дразнил его голос Корта. — Ты видел больше!»

Да.

Он видел еще что-то белое.

Белые края.

«Браво, Роланд!» — воскликнул Корт у него в голове, и Роланд как будто почувствовал пожатие его твердой мозолистой руки. Он даже поморщился.

Он видел землю через окно.

Стрелок заставил себя подняться, снова взялся за ручку двери, ощущая ладонью холод металла и жаркие линии гравировки, и опять открыл дверь.

* * *

Панорама земли, которую он ожидал увидеть с такой немыслимой, ужасающей высоты, исчезла. Он смотрел на слова, которых не понимал. Не то чтобы не понимал совсем: это были Великие Буквы, но порядком искаженные…

Над словами было изображение какого-то экипажа без лошадей — автомобиля, одного из тех, которые, предположительно, наводнили мир еще до того, как он сдвинулся с места. Внезапно стрелку вспомнились слова Джейка на дорожной станции, когда стрелок его загипнотизировал.