Избранные произведения. I том

Темнота скрыла улыбку, мелькнувшую на губах человека-обезьяны. Кто-кто, а уж он-то прекрасно знал своего Нкиму и не сомневался в том, что, окажись Шита даже за милю от Нкимы, тот ни за что не покинул бы своего убежища — тоненькой веточки на самой верхушке дерева, куда никакой пантере не добраться.

— Нкима отчаянный смельчак, — только и сказал Тарзан.

Обезьянка вбежала в хижину и запрыгнула на грудь своему другу.

— Сейчас я перегрызу верёвки, — заявил Нкима.

— У тебя не получится, — ответил Тарзан, — иначе я давно бы тебя позвал.

— Почему не получится? — удивилась обезьянка. — Зубы у меня острые-преострые.

— Поверх верёвок маленькие люди намотали ещё и проволоку, — объяснил Тарзан. — А проволока Нкиме не по зубам.

— Веревку я могу перегрызть, — стоял на своём Нкима. — А что касается проволоки, то у меня проворные пальцы. Как-нибудь распутаю.

— Попробуй, — ответил Тарзан, — хотя вряд ли у тебя это получится.

В конце концов, Ньялва отобрал пятерых воинов, которым предстояло вместе с ним убить пленника.

Ньялва уже раскаивался, что сгоряча предложил прикончить белого, ибо ему, как будущему вождю, пришлось возглавить группу.

Когда пигмеи стали крадучись подбираться к хижине, Тарзан встрепенулся.

— Идут, — шепнул он Нкиме. — Ну-ка, выйди к ним. Скорей же!

Нкима тихонько выбрался наружу, где оказался лицом к лицу с шестёркой пигмеев.

— Пришли! — завопил он. — Маленькие гомангани!

И Нкима задал стрекача.

При виде обезьянки бететы остолбенели.

— Демон обернулся обезьянкой и сбежал! — воскликнул один из пигмеев.

Ньялве очень хотелось, чтобы так оно и было, хотя он и понимал, что вряд ли это возможно, и, тем не менее, тут же горячо поддержал это предположение.

— Коли так, пошли назад, — сказал он. — Раз уж он сбежал, нам здесь делать нечего.

— Неплохо бы осмотреть хижину, — произнёс воин, который хотел стать вождём, а потому воспользовался случаем продемонстрировать, что он гораздо смелее Ньялвы.

— Хижину можно осмотреть и утром, когда будет светло, — возразил Ньялва. — Сейчас слишком темно. Мы ничего не увидим.

— Я сбегаю к костру за огнём, — сказал его конкурент, — а потом, если Ньялва боится, сам войду в хижину. Я не из пугливых.

— Я тоже не из пугливых! — возмутился Ньялва. — Могу войти и без света!

Сказав это, он тут же пожалел. Ну кто его тянул за язык?

— Так чего же ты ждёшь? Стоя здесь, в хижину не попадешь!

— Да не стою я! — огрызнулся Ньялва и черепашьим шагом двинулся вперёд.

Пока пигмеи выясняли отношения, Нкима перескочил через ограду и бросился в лес. Его сердце замирало от страха, и лишь когда он достиг верхушки дерева, к нему вернулась уверенность.

Только задерживаться там он не стал, а, невзирая на ночной мрак, понёсся вперёд, перепрыгивая с ветки на ветку, ибо у малыша Нкимы появилась великая цель. Теперь его никто не мог бы удержать, даже страх перед Шитой.

Ньялва достиг входа и заглянул внутрь. Там стоял кромешный мрак. Водя перед собой копьём, он переступил порог. В тот же миг прямо над ухом потрясенного Ньялвы раздался оглушительный крик, так напугавший всю деревню.

Ньялва сломя голову бросился назад, но воины загораживали выход. Новоиспеченный вождь налетел на них и, пустив в ход зубы и ногти, стал пробиваться наружу.

Ещё неизвестно, кто был напуган больше — он или они. Воины вовсе не собирались загораживать Ньялве дорогу, просто они среагировали не так быстро, как он. Под мощным натиском вождя они попадали на землю, и, едва вскочив на ноги, бросились наутёк.

— Он там, — торжественно объявил запыхавшийся Ньялва, — Что и требовалось доказать. Свое обещание я сдержал.

— Мы же собирались прикончить его, — не унимался воин, метивший в вожди. — Почему ты не убил его? Ты же был там с копьём, а он связан, беспомощен. Если бы ты пустил меня, я бы довел дело до конца.

— Ну так пойди и доведи, — неприязненно буркнул Ньялва.

— Я придумал кое-что получше, — заявил вдруг другой воин.

— Что? Говори! — сказал Ньялва, готовый принять любое предложение.

— Давайте вернёмся, окружим хижину и по твоей команде метнем копья сквозь стены. Белый никуда не денется.

— Именно это я и собирался предложить, — воскликнул Ньялва. — Пошли! За мной!

Пигмеи вновь стали подкрадываться к хижине, окружили её и стали ждать сигнала Ньялвы, держа наготове копья с отравленными наконечниками.

Жизнь человека-обезьяны повисла на волоске. Ньялва набрал в грудь воздух, готовясь отдать команду, как вдруг за оградой раздался грозный хор рычащих голосов.

— Что это? — опешил Ньялва. Обернувшись к ограде, пигмеи увидели, что в деревню через частокол лезут страшные черные чудовища.

— На нас напали демоны! — завопил один из пигмеев.

— Лесные духи! — вскричал другой.

Огромные тёмные фигуры переваливались через ограду. Пигмеи, побросав копья, кинулись врассыпную. На крышу хижины, истошно крича, взобралась маленькая обезьянка.

— Сюда! — кричал Нкима. — Зу-То! Сюда! Тарзан из племени обезьян здесь, в этой хижине!

Огромное неуклюжее животное с широченными плечами и длинными руками двинулось к хижине, а за ним ещё шестеро громадных чудовищ.