Избранные произведения. I том

Когда они с Одраде преодолели последний склон и вышли на мощеную дорогу, ведущую к Централу, Сциталь воззвал к Богу о помощи. Бене Тлейлаксу дошел до последней степени истощения! Зачем Ты возложил на нас этот гнет? Мы — последние, кто исполнял законы Шариата, и я — Мастер своего народа, смею обратиться к Тебе, ибо Ты не можешь больше говорить со мной в кехле.

Одраде снова заговорила на безупречном исламияте.

— Тебя предал твой собственный народ, который ты послал в Рассеяние. У тебя нет больше братьев Малика, остались только сестры.

Но где в таком случае твои покои сагра, повиндахская обманщица? Где подземная молельня без окон, куда могут войти только братья?

— Это большая новость для меня, — сказал он, — сестры Малика? Эти два слова несут в себе свое собственное отрицание. Сестры не могут носить имя Малик.

— Вафф, ваш покойный махай и абдль, очень страдал от этого заблуждения и довел свой народ почти до полного исчезновения.

— Почти? Ты знаешь, что кто-то выжил? — Сциталь не смог скрыть неподдельного волнения, охватившего его.

— Мастеров не осталось ни одного, но мы слышали о домелях, которые, правда, все находятся в руках Досточтимых Матрон.

Она молчала, пока они не поравнялись с входом в Централ и стены не скрыли от них вид заката. Потом Одраде на тайнам языке Тлейлаксу сказала:

— Солнце — не Бог.

Эти слова выкрикивает на рассвете и на закате махай!

Сциталь почувствовал, как зашаталась его вера, когда следом за Одраде вошел в сводчатый проход между двумя приземистыми зданиями. Ее слова были истинными, но произносить их имел право только махай или абдль. Они вошли под своды. Сзади гулко звучали шаги стражи. В этот момент Одраде поразила Сциталя еще больше.

— Почему ты не произносишь в ответ нужных слов? Разве ты не последний Мастер? Разве это не делает тебя махай или абдлем?

— Меня не избирали братья Малик. — Этот ответ показался не слишком убедительным даже самому Сциталю.

Одраде вызвала подъемник и остановилась у двери лифтовой шахты. В Другой Памяти возникла нужная подробность — Верховная Мать увидела кехль и почувствовала, что такое право гхуфрана, услышала слова, которые шептали в минуты страсти любовники своим давно умершим женщинам. «И тогда мы…», «И если мы говорим эти священные слова…». Гхуфран! Принятие в лоно тех, кто жил среди повиндах, кто вернулся и просит прощения за общение с чужаками, погрязшими в грехах. Машейхи встретились в кехле и восчувствовали присутствие своего Бога!

Дверь шахты открылась. Одраде пропустила вперед Сциталя и стражу. Когда он проходил мимо, она подумала: Скоро что-то должно произойти. Мы не можем закончить эту игру по его правилам.

Когда Одраде и Сциталь вошли в кабинет Верховной Матери, Тамалейн стояла спиной к входу в амбразуре окна. Косые лучи заходящего солнца отбрасывали резкие тени на крыши близлежащих домов. Солнце скрылось, и наступившая тьма казалась еще гуще по контрасту с последним всплеском уходящего света.

В наступивших туманных сумерках Одраде знаком велела стражницам удалиться, что они выполнили с большой неохотой. Вероятно, Беллонда велела им остаться, но они не посмели ослушаться приказания Верховной Матери. Она указала Сциталю на кресло-собаку напротив стола и подождала, когда он сядет. Сциталь опасливо покосился на Тамалейн, но прикрыл свой страх словами:

— Почему не включают свет?

— Это успокоительная интерлюдия, — ответила Одраде.

Теперь я знаю, что темнота вселяет в тебя тревогу!

Она несколько секунд постояла возле стола, разглядывая светлые пятна в темноте кабинета; блестящие безделушки, расставленные на рабочем столе, бюст давно умершей Ченоэ в нише рядом с окном, пасторальный ландшафт, написанный во времена первых межпланетных путешествий, стопка ридулианских кристаллов на столе и серебристое отражение светового экрана, в котором фокусировался гаснущий свет, исходивший из окон.

Так, теперь с него, пожалуй, хватит.

Одраде нажала сенсор на консоли и зажглись светильники, плававшие под потолком и вдоль стен. По этому знаку Тамалейн повернулась, шелестя накидкой, чтобы усилить желаемый эффект. Она остановилась в двух шагах за спиной Сциталя — воплощение зловещей таинственности Бене Гессерит.

Сциталь слегка вздрогнул от движения Тамалейн, но потом успокоился и продолжал сидеть неподвижно. Кресло было слишком велико для него, и он выглядел в нем сущим ребенком.

— Сестры, которые спасли тебя, рассказали, что ты командовал на Джанкшн кораблем-невидимкой, готовым к прорыву в свернутое пространство при нападении Досточтимых Матрон. Ты прибыл на корабль в одноместном экипаже и стартовал до того, как прозвучали первые взрывы. Ты определил, что приближается нападение с помощью детектора? — спросила Одраде.

— Да, — неохотно признал Сциталь.