Избранные произведения. I том

Пауль вывел машину из потока и начал снижение, оглядывая ночное небо.

— От них мы ушли, — прокомментировал он. Джессика чувствовала, как бешено стучит ее сердце, и заставила себя успокоиться, глядя вслед уходящей буре. Ее чувство времени говорило, что они мчались в сердце сплетения элементарных сил, почти четыре часа — но часть ее сознания уверяла, что они провели в объятиях бури целую жизнь. Джессика чувствовала себя рожденной заново.

«Как в литании, — подумала она. — Мы встретили бурю лицом к лицу и не сопротивлялись ей. Буря прошла сквозь нас и вокруг нас. Она ушла — а мы остались».

— Не нравится мне, как крылья шумят, — сказал Пауль. — У нас явно повреждения.

Через рукоятки управления он ощущал, как скрежещут истерзанные крылья. Да, от бури они вырвались — но способность предвидения еще не вернулась к нему. Перед ним по-прежнему была тьма. И все же они спаслись, и Пауль чувствовал, как дрожит в преддверии откровения…

Да, он действительно дрожал.

Ощущение было магнетическим. Пугающим. Вдруг он обнаружил, что все время думает о том, что вызвало к жизни это необычное предзнание, эту дрожь сверхвосприятия… Отчасти причиной было большое количество Пряности в арракийской пище. Но ему казалось, что не менее важна и литания — словно ее слова обладали собственной силой.

…Я не боюсь, я не буду бояться…

Причина и следствие: он выжил вопреки обрушившимся на них враждебным силам — и он чувствовал теперь, что стоит на грани того необычного восприятия… которого не было бы без магии литании.

В его голове зазвучали строки Экуменической Библии: Каких чувств не хватает нам, чтобы воспринимать окружающий нас иной мир?..

— Со всех сторон скалы, — сказала Джессика. Пауль не отвечал — посадка требовала внимания. Он потряс головой, чтобы прийти в себя. Он взглянул, куда указывала мать: впереди и справа из песка поднимались черные камни. Ветерок щекотал его лодыжки и крутил по кабине пыль — значит, где-то дырка, на память от бури…

— Лучше садись на песок, — посоветовала Джессика. — Крылья могут отказать при торможении…

Он кивком показал вперед, где лунный свет омывал побитые песком скалы:

— Сажусь вон у тех скал. Проверь пристежные ремни…

Она автоматически повиновалась. «У нас есть вода и дистикомбы, — думала она, — если сумеем найти в Пустыне пищу, продержимся довольно долго. Живут же тут фримены — что могут они, как-нибудь сможем и мы…»

— Как только остановимся, — отрывисто сказал Пауль, — беги к скалам. Вещи я захвачу.

— Бежать?.. — Она замолчала и, поняв, кивнула. — Черви.

— Не просто черви, а наши друзья черви, — поправил он. — Они позаботятся о топтере: никаких следов посадки не останется.

«Как он все обдумал…» — мелькнуло у Джессики.

Они планировали, спускаясь все ниже… ниже… Внезапно плавное скольжение в небе превратилось в стремительный полет — ощущение скорости создали близкие теперь тени дюн и скалы, встающие из них подобно островам. Топтер с мягким толчком чиркнул фюзеляжем о гребень дюны, перелетел низинку и коснулся верхушки следующей дюны.

Он сбивает скорость, поняла Джессика и не могла не восхититься его умением и собранностью.

— Держись! — предупредил Пауль.

Он потянул рычаг, тормозя крыльями — сначала мягко, плавно, потом все увеличивая угол. Почувствовал, как изогнулись крылья, как падает подъемная сила с изменением угла атаки. Ветер запел в отогнутых кроющих и маховых перьях.

Внезапно расшатанное бурей левое крыло вывернулось вверх и внутрь, хлопнув по борту орнитоптера. Машина шлепнулась на песчаный гребень и, кренясь влево и разворачиваясь, заскользила вниз. Ударившись о следующую дюну, она глубоко зарылась в нее носом, обрушив каскады песка. Левое, сломанное крыло оказалось внизу — топтер упал набок, — а правое задралось к звездному небу.

Пауль рывком отстегнул ремни, потянулся наверх, через мать, открыл правую дверцу. В кабину ворвался песок, а с ним — сухой запах обожженного кремня. Пауль схватил рюкзак с заднего сиденья, убедился, что мать уже освободилась от своих ремней. Затем она выбралась наружу, на металлическую обшивку топтера. Пауль, волоча рюкзак за лямки, последовал за ней.

— Бегом! — приказал он, указывая на склон дюны, над которым высилась источенная песком каменная башня.

Джессика спрыгнула с топтера и, спотыкаясь и поскальзываясь на осыпающемся песке, побежала. Пауль, тяжело дыша, следовал за ней. Наконец они выбрались на вершину песчаного гребня, плавным изгибом уходившего к скалам.

— По гребню! — скомандовал Пауль. — Так быстрее…

Они побежали по осыпающемуся песку.

И тут заметили новый, постепенно нарастающий звук: шорох, шелест, сухое наждачное поскрипывание.

— Червь, — сказал Пауль.

Звук нарастал.

— Быстрее! — задыхаясь, крикнул Пауль.